Пределы автономии воли в корпоративном праве: краткий очерк. Александр Кузнецов

также в своем крайнем состоянии может стать открытым[128]. Даже в наиболее консервативных комментариях обращается внимание на то, что данные принципы хотя и сохраняют свое значение (например, ограниченная ответственность, обязательное существование как минимум двух органов: общего собрания и исполнительного органа, с недопустимостью их смешения, принцип равного отношения к участникам), все же должны толковаться ограничительно и не могут использоваться произвольно для обоснования императивности правил закона, содержание которых не дает для этого никаких оснований, а также попутно признается, что значение этих принципов для различения организационно-правовых форм ООО и АО во многом утрачено, поскольку АО стало поливалентной организационно-правовой формой[129].

      В настоящее время указанным принципам все большее число авторов оставляют исключительно интерпретирующую функцию, средство для взвешивания интересов при оценке конкретной нормы на предмет ее императивности или диспозитивности[130]. Последние решения судов и законодательные изменения (например, Закон Испании о компаниях 2010 г. допускает включение в устав правил об исключении акционера) постепенно размывают обсуждаемую теорию, стирая границу между разными организационно-правовыми формами, что дает повод испанским авторам шутить по поводу «невыносимой легкости» обсуждаемых принципов[131], намекая на их практическую бесполезность.

      С учетом этого полагаем, что едва ли российский правопорядок должен вставать на путь туманных метафор и проходить ту же мучительную ломку, чтобы в итоге прийти к аналогичному результату, точнее, к его отсутствию, поскольку для получения интерпретирующего принципа вовсе нет необходимости в изобретении новых сущностей, ибо взвешивание интересов при интерпретации закона – давно известный способ толкования[132].

      В то же время как минимум один из аспектов теории принципов форм заслуживает поддержки – нормы, в отношении которых нет прямой оговорки об императивности или диспозитивности, следует толковать исходя из конкретных обстоятельств дела, т. е. в одних случаях норма может расцениваться как императивная, в других – как диспозитивная. Например, как будет подробно рассмотрено далее, постоянный запрет отчуждать акции должен допускаться только в том случае, если уставом предусмотрено, что акционер вправе в любой момент потребовать их выкупа обществом. Но это правило не может охватить все ситуации. В частности, как быть в случае частичного вечного запрета (например, запрет отчуждать определенным лицам)? Без вмешательства суда и толкования цели нормы не обойтись.

      2. Numerus clausus не является все объясняющим правилом, а лишь следствием запрета создавать иные отношения, чем поименовано в законе[133]. Именно по этой причине требуется сначала найти основание для такого ограничения, если, конечно, не исходить из того, что все написанное в законе обоснованно.

      Одно