Литературоведческий журнал №36 / 2015. Коллектив авторов

сюжете в пьесе только суд и покаяние, правда в весьма изощренных формах. Однако и тут можно найти след изначальной ревности, хотя и старательно затертый автором (1.2.148–155).

      Prospero

      Twelve year since, Miranda, twelve year since,

      Thy father was the Duke of Milan and

      A prince of power.

      Miranda

      Sir, are not you my father?

      Prospero

      Thy mother was a piece of virtue, and

      She said thou wast my daughter; and thy father

      Was Duke of Milan; and thou his only heir

      And princess no worse issued.

      Или в переводе М. Донского:

      Миранда

      Как? Так вы

      Мне не отец?

      Просперо

      От матери твоей,

      В которой воплотилась добродетель,

      Я знаю, что ты дочь моя. И все же

      Был герцогом миланским твой отец,

      А ты – наследницей его владений.

      Вот этот диалог из второй сцены первого акта, возможно, скрывает все ту же фабульную ревность. Это единственное упоминание матери Миранды. Ни дочь о матери, ни Просперо о своей жене больше ни разу не упоминают. И это странно. Кто она? Жива ли? Ноль информации. Она что погибла во время отстранения Просперо от власти? Странно тогда было бы не сказать об этом. Не погибла, значит изменила, иначе ее тоже должны были посадить в лодку со всей венценосной семьей. Или она умерла еще до заговора? Но почему Просперо об этом не сообщает дочери? Или еще более принципиальный вопрос: почему дочь не спрашивает? Каким должно было быть выражение лица Просперо, чтобы дочь не спросила о матери?