– А, може, он грек… чи еврей…
– Хто, Иван?!.
– Конь у пальто. Хороший мужик о то, покладистый. Он жеш пошти шесть лет о то оттрубил у лагерях, язви… Ни за шо, гомнюки, упекли, када он еще совсем пацаном о то был.
– Та де ты видал, шоб ни за шо сажали?
– Та помолчи ты, стара карга, если о то ума не нажила. За газетку попал Готлиб, шо ж…у ею вытер с хфамилией гомнюка о того рябого… А стукачи донесли на его. Та о таки жеш, как ты и донесли о то.
– Ты меня с предателями та стукачами не уравнивай!
– Ага, так я и поверил, шо она не донесла бы на «фашиста» Готлиба, язви…
– Тю, дурень… Поискать таких – еще хер и найдешь.
– Та не матерись жеш ты, яви тебя!
– Та они уже давным-давно спят!
– Тада попридежи свой язык за зубами, та не суй свой нос, куда о то не следуить, шобы тебя не сравнивали со стукачами.
– И все равно: как были они фашистами, так фашистами и останутца!
– Та убери жеш свои гаргэли! Тока и знает, шо складаить на меня свои гаргэли!
– Да? Тада попробуй тока дотронься еще када-нибудь до их … – обиженно сказала мама.
– От так о то оно получше… И не дотрагуйся о то больше до моих!.. – и снова зевнув, прожолжил.– Завтра с ранья у совхозну контору пойду, шоб застать самого директора: може, кака-то да найдетца для меня машинёшка о то. А ты завтра сходи на почту, та выпиши газеты на будущий год о то. Шоб не прозевать с этим переездом.
– На какие шиши я тебе их выпишу? Полтора рубля в кармане осталося…
– Ну тада – с первой моей получки. Тока «Правду» и «Сельску жизень», та и хватить о то. А то и в уборную не с чем о то ходить, язви…
– Та до нового года и атбасарских газет хватит, – зевая сказала мама, – там с книжками я их у мешок поскидала, када контейнер грузили.
– Опъять лезешь своими гаргэлями?..Ты мне лучше скажи, шо завтра жрать о то будем?
– Хм, а целый контейнер картошки на шо?
– Тада за хлебом о то не забудь жжешь послать… Там и у моем кармане мелочи немножко осталося…
– Не жрал бы, б… дь, человек, – начала философствовать мама, – скока б денег…
– А не срал – було б еще больше! – сквозь смех хрипло прошептал отец, громко отрыгнув.
– С чиво бы это тебе рыгать? – засмеялась и мама. – Мы то – не рыгаем, потому шо с утра крошки у роте не было… Хто-то, значит, тебя накормил…
– Та «она» жеш о то меня и накормила, – покряхтывая, отшучивался отец, как это он по обычаю делал, приезжая домой не голодным.– Не, о то, скорее, душа моя с Богом разговарюет, – продолжил он и уже серьезнее добавил. – Усё, давай, Катя, спать. А то завтра не подымимся…
Из-за массы новых впечатлений Ольке тоже не спалось, и она ворочалась с боку на бок, задавая себе один и тот же вопрос: