– Вот и Полинка со мною согласная. Сколько ты хочешь платьев, Полинка?
– А сколько можно?
– Да сколько захочешь!
– Я хочу… А можно целых два?! – Подпрыгнув, вскрикнула Полинка, и, загибая на руке пальчики, немного подумав, добавила. – Ой, нет, целых три: одно, чтобы дома носить, второе, ну, которое еще красивее – в Храм, а третье, тоже красивое – в гости к кому-нибудь ходить, и доберегу его для школы.
– Так, что, братья и сестры, считай, у нашей Полинки уже три платья из чистого хлопка имеются, ну?! А вы нюни пораспускали! Эх-ма…
Потом дед, будто устав играть, просил Полину читать, якобы, одному ему молитвы, которых она, благодаря бабе Наташе, знала целое множество. Когда молитвы закончились, а Полине хотелось еще и еще что-нибудь рассказать так полюбившемуся деду Емеле, она вдруг предложила:
– А давайте я вам стишок теперь расскажу!
– Какой стишок?
– Про Ленина.
– Ой, Полиночка, давай-ка лучше ты отдохни маненько.
– А я и не устала вовсе! Ну, послушайте. Он не такой уж длинный…
– Нет, давай стишок завтра, путь еще долгий. А сегодня я еще поиграю, а ты спляшешь.
Назавтра, когда у Полины вновь иссяк запас молитв, она вновь повторила свое предложение о стишке про Ленина, на что дед Емельян ласково ответил:
– Да я уж и так хорошо отдохнул, Полиночка, пока ты молитвы читала. Поэтому я лучше поиграю, а стишок оставим на завтра.
Но и на третий день именно в конце самой последней молитвы дед, как назло, вздремнул, а Полина не отважилась его побеспокоить на тему стишка. И в каждые последующие дни после прочтения Полинкой молитв, стих про Ленина оставался не рассказанным, потому как дед всякий раз тонко и изящно уходил от его прослушивания, находя какие-то причины. Полина, будучи уверена, что она-де не завтра, так послезавтра таки расскажет этот стих, вовсе не обижалась на деда. Единственное, что ее, пожалуй, смущало, то это то, что никто из попутчиков не проявил и намека для того, чтобы подбить деда Емельяна, дабы тот, наконец, позволил ей это сделать. Безмолвствовали на этот счет даже самые родные: и мама Вера, и баба Наташа, и дед Назар.
На восемнадцатый день Полинка в восемнадцатый раз предложила деду:
– Ну сегодня-то можно рассказать, а, дед Емеля?
– Чего рассказать-то, мое Солнышко? – сделав вид, что запамятовал, приложил ладонь к уху дед.
– Да стишок же про Ленина!
– Так мы жеш уже приехали, Полинушка!
– Куда приехали? Мы ведь еще едем… ну, катимся же еще вовсю…
– А-ну, загляни-ка сюда.– Дед прислонил головку девочки к одной из щелей вагона, – ну, видишь? Это и есть Ташкент – город хлебный!
– Ой, так быстро мы приехали, что я даже не успела рассказать стишок… – тихо пробормотала Полинка, не отрываясь от щели.
– Так только с помощью твоих святых молитв мы и доехали так скоро!