– Раньше было сто два? – спросил он.
– Кто это тебе сказал?
– Доктор.
– Температура у тебя невысокая, – сказал я. – Беспокоиться нечего.
– Я не беспокоюсь, – сказал он, – только не могу перестать думать.
– А ты не думай, – сказал я. – Не надо волноваться.
– Я не волнуюсь, – сказал он, глядя прямо перед собой. Видно было, что он напрягает все силы, чтобы сосредоточиться на какой-то мысли.
– Прими лекарство и запей водой.
– Ты думаешь, это поможет?
– Конечно, поможет.
Я сел около кровати, открыл книгу про пиратов и начал читать, но увидел, что он не слушает меня, и остановился.
– Как по-твоему, через сколько часов я умру? – спросил он.
– Что?
– Сколько мне еще осталось жить?
– Ты не умрешь. Что за глупости!
– Нет, я умру. Я слышал, как он сказал – сто два градуса.
– Никто не умирает от температуры в сто два градуса. Что ты выдумываешь?
– Нет, умирают, я знаю. Во Франции мальчики в школе говорили, когда температура сорок четыре градуса, человек умирает. А у меня сто два.
Он ждал смерти весь день; ждал ее с девяти часов утра.
– Бедный Малыш, – сказал я. – Бедный мой Малыш. Это все равно как мили и километры. Ты не умрешь. Это просто другой термометр. На том термометре нормальная температура тридцать семь градусов. На этом девяносто восемь.
– Ты это наверное знаешь?
– Ну конечно, – сказал я. – Это все равно как мили и километры. Помнишь? Если машина прошла семьдесят миль, сколько это километров?
– А, – сказал он.
Но пристальность его взгляда, устремленного на спинку кровати, долго не ослабевала. Напряжение, в котором он держал себя, тоже спало не сразу, зато на следующий день он совсем раскис и то и дело принимался плакать из-за всякого пустяка.
Трактат о мертвых
Из книги «Смерть после полудня»
Весной лучше не ездить в Испанию на бой быков – из-за дождей. Может случиться, что в какой город ни сунешься, повсюду будет дождь, особенно в мае и июне, поэтому я предпочитаю летние месяцы. Правда, я ни разу не видел, чтобы в Испании шел снег в июле или августе; впрочем, в августе тысяча девятьсот двадцать девятого года снег выпал в горах, в летних курортах Арагона, а в Мадриде однажды снег шел пятнадцатого мая, и было так холодно, что бой быков пришлось отменить. В тот год я отправился в Испанию рано, рассчитывая, что весна уже наступила, и я хорошо помню, как весь день поезд шел по голой холодной пустыне, точно мы ехали по Южной Дакоте в ноябре месяце. Просто не верилось, что это та же страна, которую я знавал летом, и, когда я вечером, в Мадриде, вышел из здания вокзала, меня закружила снежная метель. Я приехал без пальто и целых три дня либо писал в своем номере, не вставая с постели, либо сидел в соседнем кафе и пил кофе с коньяком. Выходить на улицу я не мог – было