Налив отцу бокал шампанского и оставив его за столом, расстроенная равнодушием публики виновница торжества пошла искать Мамаева. Родины ни в одном из залов не оказалось. Куда ж он подевался? Отыскав Карлсона, а затем и Карину, она объяснила им своё состояние, договорилась с Зацепиной завтрашние «репинские посиделки» не отменять, простилась и пошла в кабинет галериста за пальто и сапогами.
Из-за двери слышался непринуждённый смех.
– Здорово, лапа, что ты к нам заглянула! – приветствовал её Антон, не успела Маша войти. – Мы как раз с Фредом говорим о твоих работах.
– Та, сторово! – восхищённо повторил уже знакомый Маше (правда, только внешне) «деляга», как его назвала Тыква. – Мэри, поздравить вы с бёздэй! Простить мне рашен ленг… ясык, я учиться. Позволить себе… эээ… интродьюс. Фред. Фредерик Ферер.
«Деляга» поднялся с кресла и, галантно взяв Машину руку в свою огромную, сухую и холодную ладонь, чуть прикоснулся к ней такими же безжизненными губами. Маша обратила внимание на его глаза – стальные, сияющие каким-то неземным блеском. Жуть! Впрочем, быстро взяла себя в руки.
– Очень, приятно, – постаралась как можно непринужденнее улыбнуться именинница, – Мария Терпилова.
– Маш, тут Фред предлагает нам с тобой сотрудничество, – прервал взаимные любезности Родина. – Я думаю, мы не станем отказываться. Ты как?
– Нормально, – пожала плечами Маша. – А сотрудничество какого плана вас, Фред, интересует.
– Много плана, – оскалился Ферер. – Покупать. Паблишед в Объединённый Стэйтс. Мошет, если искать продюсер, делать мувиз.
– Что делать? Какие движения? – не поняла Маша.
– Не движения, а кино, – перевёл Родина. – Фред сейчас очень торопится на встречу, но он в Питере ещё дней десять. Мы договорились на следующей недельке созвониться. Соберёмся втроём, обсудим детали. Ты не против?
– Я? Да я только за! – Маша чуть не ошалела от такой удачи.
– О’кей, – кивнул Ферер, – тогда прощаться. Бай!
Он протянул Мамаеву руку, потом поклонился Маше и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Фред – мировой парень, – Антон встал из-за стола. – Я с ним в Париже познакомился. Он ставил изумительный перформанс в галерее д’Орсе. Потрясающе! Ты даже не представляешь, насколько круто – произвести на него впечатление. А тебе, лапа, это удалось с первого взгляда. Я имею ввиду твои рисунки. Хотя ты и сама сегодня… Ого-го!
– Что значит твоё «ого-го», Антон? – в шутку нахмурила брови Маша.
– Моё «ого-го» много значит. Высший балл, лапа. Я и не подозревал, что ты не только умница, но и красавица.
– Перестань льстить, Мамаев, – покраснела Маша, – тебе это не идёт.
– А я и не льщу, – улыбнулся Антон, – озвучиваю факт. Ладно, там гости ждут, пойдём.
– Родина, миленький, – взмолилась Маша, – отпусти меня, а? Не могу видеть эти пьяные рожи. Им наши с Валькой рисунки до