«Вот и защищаются, втаптывая нас в грязь», – подумал Духов, работая топором, – он стесывал шкуру уже с третьего ствола.
Прозрачные брызги крови Ползучего Бора летели во все стороны. Хорошо, что есть надежный костюм и шлем. Попади хоть капля этой гадости на кожу – и все, начнешь гнить. Кожа вспухнет волдырями, те начнут лопаться, выпуская потоки зловонной слизи, ткани омертвеют и будут отваливаться посиневшими кусками.
Возникшая перед глазами мерзкая картина заставила передернуть плечами. Но Андрей уже не удивлялся знаниям из ниоткуда. С каждой минутой он все больше ощущал себя частью этого странного, ненастоящего мира. Духов словно попал в трясину – барахтайся, не барахтайся, а от тебя ничего не зависит. И это пугало больше всего. Дома – по-настоящему дома, в просыпающемся после зимы, пыльном и стылом городе, наполненном людьми и машинами, – он почти всегда был хозяином положения. Здесь – понять бы еще, что это за «здесь», – от него не зависело ничего.
«Ни-че-го», – по слогам повторил Андрей, снимая очередной лоскут серо-зеленой скользкой шкуры. Все: теперь еще один побег Ползучего Бора погибнет, а в следующую Стеску его спилят.
Немного отдышавшись, Духов перешел к другому дереву. Поднял топор – и полный испуга вопль заставил его замереть.
Спустя секунду снова закричали. Сразу несколько человек. Справа. Затем – гул напряженных голосов. Андрей кожей ощутил, как по длинной цепочке Шкурников пробежала волна страха.
– Здесь Изверг! Изверг идет! – опять испуганный вопль.
«Этого еще не хватало!» – в груди полыхнул страх. Непонятный, но сильный.
Опустив топор, Андрей повернулся и увидел несколько фигур – Шкурники побросали орудия и бежали прочь от стены уродливых деревьев. Остальные пока не двигались с места.
«Но это не надолго, – пришла мысль. – Надо уходить, пока…»
Рык. Низкий, булькающий и громкий. Из-за скользких изогнутых стволов.
Застучало сердце. Андрей покрепче сжал топор. Попятился, не отрывая глаз от зарослей.
Снова рык. Но теперь к нему прибавился и звук шагов. Беспорядочных и частых – неизвестный метался из стороны в сторону.
Все больше Шкурников отходили от Ползучего Бора. Не сбавляя шага, Духов обернулся.
«Почему Фроны медлят? Пора выпускать Дымовиков! – подумал он, скользя взглядом по застывшим по стойке «смирно» высоченным безголовым фигурам. – Изверг уже близко! И он может быть не один!»
Невидимое существо отозвалось злобным ревом. Топот приближался. Еще, самое большее, минута – и тварь покажется.
Андрей еще не понимал, кого боится. Краник в голове не торопился открываться, но Духов не сомневался: когда существо выйдет из зарослей, он все вспомнит.
«А может, я не хочу вспоминать! – мысленно выкрикнул Андрей, чувствуя панику. – Я хочу домой! К маме! Или хотя бы к Кагановскому!»
Стоило подумать о писателе, как сердце замерло. Кагановский!