Терпилов с интересом посмотрел на собеседницу. А девчонка-то с характером. Может, зря он с ней так?
– Простите меня, Дария, – произнёс Вадим совершенно серьёзно. – С хорошими манерами у меня и правда напряг. Кстати, насчёт вашей музыки. Не то, чтобы она мне не нравится… Но чего-то в ней не хватает. Вопрос – чего?
– Наверное, энергетики? – предположила чуть успоковшаяся Дарька.
– Что-что? – рассмеялся Вадим. – Энергетика необходима тяжёлой и лёгкой промышленности. Людям важнее совсем другое.
– И что, например?
– Например, душа, – пожал плечами Терпилов. – Безусловно, ваши цифровые эксперименты далеко небезынтересны, но если б вы решили продолжать в том же духе, то второй диск не собрал бы десятой части тех поклонников, что нашёл первый. Как-то всё у вас там не слишком естественно. Механически… Простите… А хотите наглядный пример?
– Пожалуйста, – попросила Дарька, она совсем перестала обижаться.
Слушала не без интереса. И понимала, что Терпилов был почти прав. Почему «почти»? Ну, уж нельзя, наверное, говорить, что, записывая музыку, она не вложила в неё ни капельки души. Хотя, Макферерли тоже о чём-то таком говорил…
– Подождите пару минут, – попросил Вадим и, спрыгнув с высокого с табурета, пошёл к выходу.
Как и обещал, вернулся через две минуты с громоздким чемоданом. Положив его на стол, открыл. Достал сверкающий полировкой чёрно-белый аккордеон. Накинув на плечо ремень, уселся на стул. Кашльнув, спросил:
– Готовы?
– Вполне, – ответила девушка, повернувшись к стойке спиной. – Что вы собираетесь мне сыграть?
– Давайте так, – попросил Вадим. – Сначала исполню одну вещицу, а потом вы скажете мне название. Или хотя бы имя композитора. Условия принимаются?
– Принимаются, – насторожённо улыбнулась Дарька.
– Тогда поехали.
Терпилов играл минут пять. Дария, чтобы не отвлекаться на зрительные образы, прикрыла веки и совершенно искренне попыталась всем своим существом прочувствовать музыку. Подходя к эксперименту скептически, она собиралась разнести Вадима в пух и прах, но уже через несколько секунд волны экспрессии, выдуваемой мощными мехами под быстрыми пальцами виртуоза, лёгкий свист верхних нот и густые трубы басов захлестнули её в водовороте ощущений. Мелодия, выдаваемая Терпиловым то как бы порционно, то накатами, казалась смутно знакомой, но назвать имя композитора…
Нет, даже гадать не стоит. Просто слушай!
– Ну и что это? – голос Вадима, закончившего играть, донёсся словно из другого измерения. – Узнали?
– Что? – переспросила девушка, открыв глаза. – Вы что-то сказали?
– Я спросил – вы узнали мелодию? Кто композитор?
– Что-то знакомое… – пробормотала Дарька. – Но… Нет, я точно её слышала, однако сказать с полной уверенностью, кто сочинил… Франсис Лей? Ошиблась, да?
Терпилов