Беру, кажется, рука даже дрогнула. С ума сойти. Не удерживаюсь, ещё раз прикасаюсь пальцем. Высвечивается адрес.
– Тали… – бормочу, не знаю, что сказать.
– В любое время, Антер. Возникнет желание – приезжай, буду тебя ждать.
– Поучишь… меня танцевать? – спрашиваю неожиданно для себя.
– Танцевать? – удивляется, ощущаю себя идиотом.
– Когда освободишь, – приподнимаю ключ, – приглашу тебя куда-нибудь… потанцевать. Если захочешь.
Сам себе не верю, что такое говорю, что это вообще возможно.
– Уже хочу, – смеётся. – Поучу, конечно, не вопрос. Удивилась просто, мужчины обычно не любят танцевать.
Смотреть, как ты с другим танцуешь, один из них ещё больше не любит.
Тамалия
«Циник» вопит в голове, чтобы немедленно вернула ключ в сейф, что если он кому попадёт… Нет, конечно, я максимально залегендирована, и если кто чужой будет копаться, совсем другой адрес высветится, но вдруг всё-таки заберутся в начинку? Прочитают? Господи, как бы Антера предупредить, чтобы не пытался найти, где этот адрес находится. Дура с дурными порывами.
– Антер, – решаюсь. – Ты, пожалуйста, с Тарина не пытайся найти мой дом на Амадеусе. Не хочется, чтобы таринская знать заинтересовалась.
– Я всё понял, можешь не повторять. Это правда было глупо, больше не стану светиться в межгалактической сети.
– Нет, я рада, что ты с друзьями связался. Просто… ко мне же внимание повышено, только поэтому.
Кивает. Молчу, раздумываю.
– Послушай… может, их можно как-то использовать? Может, они приедут сюда, купят тебя и выпус…
– Госпожа! – восклицает. – Пожалуйста, не нужно!
– Ты им не доверяешь? – уточняю. Неплохой же вариант.
– Пожалуйста, я вас умоляю… не нужно… – шепчет.
– Антер, прекрати! Я же с тобой советуюсь, а не избавиться пытаюсь. Объясни мне, что не так.
Отворачивается.
– Да я же от стыда умру, если им меня выкупать придётся, – произносит тихо.
– Но если это будет последним… вариантом? Они же отпустят тебя?
– Я уже ничего не знаю, – вздыхает. – Столько за это время насмотрелся… Люди иногда ведут себя так… Вдруг решат, что оставить меня в рабстве – проще, буду под рукой, никуда не сбегу.
– Да ну… глупости, – отвечаю, впрочем, не так уверенно, как хотелось бы.
Представляю, чего ты насмотрелся, если ждёшь, что тебя и друзья родителей в рабстве оставят. Наверняка же они – люди нормальные. Но мало ли. Чтобы не сделать хуже, а то я потом сама же с ума сойду, если вдруг окажется, что им тоже такой раб не помешает. Да и Антера понимаю, у него, наверное, словно стена между тем, что там – и тем, что сейчас. И приносить рабство в воспоминания вольной жизни, пожалуй, болезненнее, чем продолжать исполнять рабские обязанности перед человеком, который, по сути, ему чужой.
Молча сажусь на диван. Смотрит странно, вдруг спрашивает:
– Если ты можешь меня продать, почему не можешь отпустить?
Господи,