имели честь знать некую особу лично и частенько лицезреть ее. Повторяю – впереди нелегкий путь, однако цель оправдывает средства. Делайте, как договорились, будьте осторожны. И помните главное: вы ничего не помните! Согласно сведениям Соколова
[33], в подвале некоторых добивали ударами прикладов. Это поможет нам оправдать провалы в ваших воспоминаниях. Частичная потеря памяти должна лежать в основе вашего поведения. Вскоре рядом с вами появятся мои люди, чтобы вам незаметно помогать. Если вас начнут одолевать посетители из числа родственников и знакомых этой особы, вы будете заранее предупреждены и успеете подготовиться. Со временем в Берлин приедет моя племянница Татьяна, чтобы вас постоянно опекать и облегчать вашу задачу. Да, и еще вот что важно: если вдруг вы вздумаете прекратить игру, назвать свое подлинное имя и хоть где-то упомянуть об этом нашем разговоре, вам, во-первых, никто не поверит, а во-вторых, вы пожалеете, что ваш жизненный путь не прервался там, где его пытались прервать. – Боткин помолчал, значительно глядя на девушку. – Понимаю, мои слова звучат жестоко, однако считаю, что я должен это сказать. Ведь не я начал эту игру – ее начали вы сами, когда назвались великой княжной! А тот, кто ступил на скользкую дорожку политической интриги, должен идти по ней до конца, если не хочет погибнуть. Впрочем, я знаю, что мужества и отваги вам не занимать, а поэтому еще раз желаю вам терпения. Не сомневаюсь, что рано или поздно мы добьемся успеха. Счастливого пути, дитя мое… ваше высочество!
При этих словах девушка резко, высокомерно вскинула голову, окинула холодным взглядом обоих Боткиных и решительно зашагала к ступенькам, которые вели к воде.
– Раньше у нее не было такого движения, – пробормотал Глеб, тоже вздергивая подбородок.
– Да и быть не могло! – ухмыльнулся Сергей Дмитриевич.
– А, ну да, – пробормотал Глеб и поежился, когда девушка медленно спустилась к воде и приостановилась.
– Не могу я на это смотреть, – пробормотал Боткин-старший и быстро направился к автомобилю.
Раздался всплеск.
Боткин сел за руль, Глеб – на заднее сиденье.
Захлопнулись дверцы, зашумел мотор.
– Где этот ленивый шваб? – проворчал Сергей Дмитриевич. – Он ее утопит!
В это самое мгновение осанистая фигура сержанта Халльмана появилась из-за будочки и уверенной рысцой устремилась к набережной.
– Поехали, поехали, – нетерпеливо воскликнул Глеб. – Зябко!
Тут же он подумал о том, что в воде Ландвер-канала еще холодней, и умолк.
Справа, на Лютцовштрассе, проплыло красное кирпичное здание Элизабет-кранкенхаус, больницы для бедных. Боткины многозначительно переглянулись – место для начала аферы было выбрано не случайно. Они по Потсдамскому мосту пересекли канал в обратном направлении и углубились в сплетение улиц.
Пермь, 1918 год
Вечером того же сентябрьского дня 18-го года, когда сотрудница чрезвычайной комиссии Ираида Юрганова и ее сопровождающий увезли с 37-го разъезда странную девушку, которую задержали в лесу близ Нижней Курьи, кто-то
