– Поесть не хотите?
Таня перевела взгляд снего на меня и обратно.
– Можно, -неуверенно сказал Эдвин, а я пожал плечами.
– Я сделаю тогда лосося. В плите. Будет быстро.
Она направилась на кухню, по пути обернувшись ко мне.
– Ты будешь лосося? —спросила она по-русски.
Она соскальзывала иногда на русский, и тогда либо я, либо она переводили, но в последнее время всё реже; и Эдвин привык, и нам было в лом. Я кивнул, представив себе большую плавную рыбину, гладкую и нежную как губы и лупоглазую как телескоп.
Уже недели две как перешли мы на ты после того дождливого вечера, кода я вёл её от машины, держа над головой пластиковую сумку, обнимая Таню за плечи, чтобы вдвоём умещаться под этим притворством навеса, пока Эдвин, без навеса, отворял входную дверь и проникал вглубь дома. В передней она обернулась и положила мне руку на плечо, щупая мою безрукавку.
– А ты промок.
– Ты тоже… слегка увлажнилась, -я провёл ладонью по её прямым просто стриженным волосам, размазывая капли тонким слоем.
– Ну что, выпьем чуть-чуть для просушки? Вы что будете?
Её прямой как карандш взгляд упёрся мне в лицо.
– Наливай что хочешь, -крикнула она вглубь дома сухим без интонации голосом.
Ужин
– Эд, -позвала Таня из кухни, – я лосося не нахожу.
Эдвин застыл, как собака в стойке, подобравшись и ужавшись в объёме, потом вскочил и поспешил Тане на выручку, как будто помогать волочь из воды грузно тянущую ко дну рыбину. Ой, -донёсся из кухни его голос, -я же забыл совсем, мы с Санкой его во вторник съели, кажется, когда я его из школы брал, помнишь? Совсем забыл, извини.
Санкой он называл Таниного сына Саньку, прилежного ученика средней школы двенадцати лет отроду с копной каштановых волос, ниспадавших на самые брови, которую он не хотел стричь коротко по моде, за что одноклассники, хоть и смотрели косо, предпочитали его не замечать.
– Мог бы вобще-то предупредить, -оборвала его Таня.
Они вернулись в гостинную с пустыми руками, и Эдвин, разведя их встороны, точно подтверждая очевидное, предложил съездить в магазин.
– Я мигом обернусь, ничего страшного. Ведь мы не торопимся, правда?
– Да ладно, -вмешался я, -я могу заказать пиццу или китайского чего-нибудь у Чэнга. А то давайте, я съезжу. Я слегка подался вперёд, но с места не двинулся.
– Нет, нет, ни за что. Вы тут посидите, а я обернусь мигом. Тания лосося хотела.
Его ноги споро прошелестели в прихожую и оттуда за дверь. Мотор подвзвизгнул как ужаленный, и его звук растворился в конце проулка.
Мы помолчали, выжидая пока добежит, разобьётся и утихнет последняя волна этого шторма в стакане скотча. Я пригубил, клацая подтаявшими мини-айсбергами, Таня отозвалась перезвяком своих,