– Здесь, рядом – ответил Виктор – направляясь к соседней двери.
Они вошли в небольшой магазинчик, где торговали всяким табаком, а так же журналами и видеокассетами. И снова Андрей, растерявшись, застыл перед прилавком, изучая сигареты, сигары и трубочные табаки, представленные в ассортименте, который не мог и присниться гражданину Советского Союза!
– Американские сигареты лучше не покупай – инструктировал Виктор – ты потом
другие курить не захочешь, а стоят они вдвое дороже израильских, которые тоже
нормальные…
Потом они шли по ярко освещенной улице Кинг Джордж мимо невиданных ярких витрин, мимо высоких, непривычной архитектуры зданий, и Андрею в какой-то момент захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что он точно не спит. Приятный теплый ветерок обдувал ласково лицо, а в бархатно-черном небе висела маленькая, невероятно яркая, и высокая луна…
***
А назавтра началось то, что на СОХНУТовском языке называлось «период абсорбции».
Т. е. под этим термином «абсорбция» подразумевалось превращение прибывшего в землю обетованную инородца, в универсального израильтянина. Ну, что ж, во многих случаях это получалось. В израильтян замечательно превращались эфиопские негры – иудеи, вывезенные военно-транспортными самолетами из раздираемой гражданской войной страны. Они были совершенно довольны тем, что есть крыша над головой, что полно еды, что не стреляют и не расстреливают. Чего ж еще? Они выглядели совершенно счастливыми, охотно выполняли любую работу, старались говорить на Иврите даже между собой. Они охотно копировали манеры, интонации, и, вообще, все повадки местного населения, оскорблялись искренне, если кто-то, обычно русские, отзывался об Израиле не слишком лестно.
Двумя десятками лет раньше, говорят, то же самое происходило с прибывшими из
Марокко.
В семидесятые, отличными гражданами Израиля становились и люди, вырвавшиеся из-за железного занавеса. Эти, которые ехали тогда в маленький, жаркий и вечно воюющий Израиль, а не в Европу – Америку, действительно считали себя евреями, и желали быть равными среди равных на своей земле.
Иначе было с волной конца восьмидесятых начала девяностых. Они-то, как Андрей с Леной, как Виктор, Сергей, и еще сотни тысяч таких же, ехали не «В», а «Из», и попали в Израиль только по тому, что больше-то их нигде и не ждали. Почти никто из них не хотел бы оставаться там навсегда, и уж точно, ни один не считал Израиль родиной. Старожилы презрительно окрестили их Колбасной алией.
Первые эти несколько недель были для Андрея чрезвычайно хлопотными! Еще бы! Просто ли оказаться на ровном месте в совершенно чужой стране и начать приспосабливаться там, чтобы есть, пить, жить, растить ребенка? Особенно, если это пятимиллионная страна, в которую в одночасье добавили еще миллион новых граждан.
Естественно,