Ана заглянула через плечо Иалит:
– Ты точно уверена, что он человек?
Иафет задумался:
– Они сказали, что они близнецы, но я думаю, что близнецы – это люди.
– Со всеми этими крылатыми существами, которые шатаются вокруг и ухлестывают за дочерьми человеческими, уже трудно понять, кто человек, а кто нет, – пробурчал патриарх и посмотрел на Оливему, но без злости.
Оливема снова коснулась лба Денниса, и тот открыл глаза и вздрогнул.
– Тихо, тихо. Я не причиню тебе вреда. – Она посмотрела на Иалит и Иафета. – Рог единорога забрал часть его жара, но он все еще очень горячий. Иафет, когда ты видел его, он был так же плох?
Иафет покачал головой:
– У него была солнечная болезнь, сильнее, чем у Сеня, но не такая!
– Вы говорите, этих великанов двое? – спросил патриарх.
– Двое. Совершенно одинаковых. Я оставил того, который зовется Сенем, в шатре дедушки Ламеха. – Иафет чуть виновато посмотрел на отца. – А после пошел искать этого вот. Я искал всю ночь, сдался – и надо же, он у нас в шатре!
– Мы никогда не видели двух одинаковых людей. Давайте пошлем кого-нибудь к дедушке Ламеху, чтобы убедиться, что этот не тот, – предложил Хам.
– Ты что, мне не веришь? – возмутился Иафет.
– Просто хочу убедиться, – ответил Хам.
– Я сам сперва никак не мог поверить, – уже спокойнее сказал Иафет.
Тут в их разговор вклинилась Оливема:
– Его нужно обмывать водой, чтобы кожа была прохладная и влажная.
– Вода! – воскликнула Матреда. – Даже мамонтам стало трудно вынюхать воду! Но у нас много вина.
– Только не мое вино! – взревел патриарх. – Женщина! Ты себе не представляешь, как тяжко я тружусь на винограднике!
– Я представляю, – кротко заметил Иафет. – Я работаю там с тобой.
Оливема чуть нахмурилась:
– Боюсь, вино не годится.
– Хиггайон брызгал водой из дедушкиного кувшина на Сеня, – сообщил Иафет. – Думаю, это помогло. – Он посмотрел на Селу, снова умостившуюся у ног Матреды.
Ана искоса взглянула на болезненно бледного Хама, потом на распростертое тело Денниса:
– Не будь он такой ободранный, так был бы просто красавчик.
Элишива, жена Хама, приземистая и рассудительная, с пышными черными кудрями и темными спокойными глазами, фыркнула:
– Не лезь к нему, Ана. Ты же видела: единорог подошел прямо к нему. Хоть он и великан размерами, но он еще почти ребенок. И он дрожит. Ему страшно.
– В любом случае никто его больше не тронет! – яростно бросила Матреда.
Иалит взглянула на мать с благодарностью.
Отец фыркнул:
– Женщины! Вечно меня изводят женщины с их добрыми делами. Матреда кормит любого лентяя-попрошайку, который придет к шатру, а Элишива помогает ей следить, чтобы горшок с супом не пустел.
– Люди не по своему желанию бедны и голодны, – спокойно сказала Матреда. – Мы вполне в состоянии