Утром я проснулся от непривычного, приятного женского голоса. Сквозь сон я только услышал мелодичное:
– Четвертый механик, просыпайтесь! Я приглашаю Вас на завтрак.
Я был ошарашен! Такого подъема у меня еще никогда в жизни не было. Никто меня так никогда не будил, кроме мамы, которая всегда мягко целовала меня в щечку и обнимала своей нежной рукой со словами:
– Лешечка…. Надо вставать…. Смотри, какое утро начинается…. – ворковала над моим ушком мама.
А я потягивался, обнимал ее за шею и отдавался столь любимым мною мягким рукам.
Я проходил практику на трех судах, но чтобы буфетчица вот так обходила каюты комсостава и будила…. А особенно четвертого механика. Я такого еще не видел и не слышал. Но на этом судне это было так заведено.
Более привычным для меня был подъём под крик дневального по роте:
– Рота!!!! Подъем!!!! На зарядку!!!! Выходи!!!!
Или, когда меня поднимали мотористы на вахту или на работу:
– Хоре дрыхнуть… Подъём! – и еще кто-нибудь подшучивал, – Сэр, Вас ждут великие дела….
Непроизвольно подскочив, я отодвинул занавеску кровати, и непонимающими глазами посмотрел на это милое создание, которое доброжелательно улыбнулось и еще раз повторило:
– Доброе утро! Вставайте, пожалуйста! Я приглашаю Вас на завтрак.
Оставалось только помотать головой, в ответ на столь лестное предложение:
– Да-да, хорошо, сейчас, – и буфетчица исчезла в двери, а я вынужден был вставать.
Что ж ложиться уже? Тем более, что у меня сегодня первый рабочий день.
Да! Мой первый рабочий день в новой должности. Одеться надо было поприличнее, чтобы показаться в кают-компании.
Раньше я допускался только в столовую команды. В кают-компанию путь мне был заказан. Она ведь была только для командиров. А теперь и мне можно будет присутствовать в ней.
После своего курсантства у меня был только свадебный костюм, потом еще другой костюм, на который папа с мамой выделили мне в свое время 70 рублей и я сшил его в ателье. Он был точно выточен по моей фигуре, с отложным воротничком, красивыми расклешенными брюками, сшитый по моде того времени.
Но не буду же я его одевать. Ведь надо было только позавтракать, переодеться и спуститься в ЦПУ на прием моей первой вахты.
Но у меня было еще пару брюк. Одни – полосатые, как матрасовка. На них были широкие бело-серо-черные продольные полосы. Когда я первый раз пришел в них на танцы в Большой парк, то все были изумлены цветом и дизайном моих штанов.
Вскоре в таких «шедеврах» я видел несколько ребят, прогуливающихся по Ленинской.
Ну, я и выпендрился в эти штаны. Надел цветную рубашку на выпуск, тоже сшитую на заказ, и спустился в кают-компанию.
В кают-компании было два стола, установленные по диаметрали судна. Они были накрыты белоснежными скатертями,