Я всегда был робок и застенчив с женским полом – в детстве с девочками, потом с девушками и женщинами, но только с теми, которые мне начинали нравиться. Я тут же влюблялся, появлялась робость и скованность, и это мне мешало сблизиться. Но с ней я чувствовал себя легко и просто. Наверное, потому, что еще не понял, что влюбился. Я не понял, что взаимное притяжение уже произошло. Только мелькнуло вскользь: «Где-то это уже было».
Мы о чем-то болтали и чувствовали себя очень непринужденно. Я заливал ей про Северную Европу и почему-то про Копенгаген, который я давно хочу посетить. И заглянуть в Христианию – город в городе, район, заселенный хиппи, которых не могут оттуда выселить уже полвека. Судьба Копенгагена с Христианией меня так же беспокоит, как и притягивает. Но боюсь туда не успеть, потому что все идет к тому, что Копенгаген может постигнуть печальная участь таинственной Атлантиды. И при этом я внимательно наблюдал: «Интерес в глазах, давай дальше». А дальше я перешел от глобального потепления к электротехнике и загнул что-то там про электрический разряд, который как искра божья вдруг появляется между мужчиной и женщиной, отчего они счастливые начинают дергаться в конвульсиях, если не внешне, то внутренне точно. А еще про Гонконг. Про него говорят, что это каменный мешок. Я хотел бы убедиться в этом сам, намекнув своей собеседнице, что все эти вояжи могут случиться вместе с ней. Словом, я поймал кураж. А потом спросил фамилию, которую она назвала без стеснения. Фамилия у нее оказалась красивой, само собой польской, и я тут же предположил, что она происходит от денежной единицы Европы средних веков. Старинный талер сегодня стал долларом – самой могущественной валютой в мире. Ей очень понравилась (как я удачно!) такая трактовка. Потом мы с ней смотрели в Интернете, там была именно эта единственная версия.
Встреча подходила к концу, мы вышли из кафе и сели в машину, где вдруг набросились друг на друга и стали неистово целоваться. Я сказал, что немного стесняюсь, в ответ услышал ободряющее:
– А ты не робкий.
Я предложил ей проехать ко мне, посмотреть, как я живу. Почти месяц, как я наслаждался долгожданной свободой, и также месяц был свободен от женского общества и от секса тоже. Тогда мне казалось, что я готов начать новую жизнь.
Приглашая новую знакомую к себе, я всего лишь хотел показать ей, где и как живу, и что живу один, и ничего больше. Я ещё не мог отделаться от того самого первого отталкивающего впечатления. Поэтому и предложил так, как будто мне все равно. А мне и вправду было все равно. Она отказалась, я не настаивал. И тут же был вознагражден ее согласием за свою неназойливость.
– Тогда домой, – сказал я.
– Ну так и быть, поедем, посмотрим на твое жилище, – неожиданно услышал я от неё.
Впоследствии она всегда так и реагировала на моё безразличие к ее отказам. Это была ее самая крутая «фишка», от которой у меня