– Какого детектора лжи?
– Того, который тебя заставили бы пройти, если бы его поймали. У них отличные детекторы, точность результата почти сто процентов. Тело человека передает его малейшими изменениями в биохимии организма. Если бы тест установил, что ты знала о занятиях отца, тебя обвинили бы в предательстве и казнили заодно с ним.
Я вздрогнула. Я-то представляла себе, как расстреливают моего отца… Оказывается, он уже много лет боялся того же и представлял себе, как казнят меня. Внутреннее напряжение чуть спало – в первый раз с того момента, как агенты биозащиты вытащили меня с вечеринки. Теперь я понимала молчание отца. Если бы только мне удалось поговорить с ним и рассказать о предложении директора Сперлинг. Все его проблемы остались бы позади.
– Как мне связаться с ним? – спросила я доктора Круза.
– Это невозможно. Придется ждать, пока Мак не объявится сам.
– Ждать? – У меня не было времени ждать. Точнее, его не было у отца.
– Ты можешь пока остаться здесь. Как Эверсон, как я, – пробормотал доктор. – Останься ради отца.
Я не понимала, о чем он говорит.
– Я здесь, конечно, не ради твоего отца. Ради моего.
Стало быть, прадед Эверсона еще был жив?
– Он что, живет в Дикой Зоне?
– Нет, он умер много лет назад. Он был врачом, как я, как мой сын. А теперь и Эверсон хочет стать врачом. – Доктор Круз обмяк в кресле. – Мой отец уехал с Кубы сразу после окончания школы. Ему пришлось уехать, иначе его убили бы. Но до конца жизни он помнил о своих соотечественниках – о тех кубинцах, которые вынуждены были остаться, хотя жилось им совсем плохо. Бремя его вины легло и на меня, и поэтому я не смог уйти на Запад вместе со всеми.
– Но почему ваш отец чувствовал себя виноватым? Вы же сказали, что его убили бы, если бы он остался на Кубе.
– Да, он был вынужден уехать, как те, кто бежал от эпидемии этой чумы. Убегать от смерти – это разумно, – доктор слабо улыбнулся. – У разума много преимуществ. К сожалению, он не способен спасти от бессонницы… или разбитого сердца.
Голос доктора затих, он уткнулся подбородком в грудь. Снотворное наконец подействовало. Мне хотелось верить, что отдых принесет ему хоть какое-то облегчение, пусть временное.
Я снова взяла карту и коснулась пальцем маленького кружка вокруг Молина. Если бы мне удалось пересечь мост – очень большое «если», – то пришлось бы пройти три мили вдоль берега реки. Три мили по Дикой Зоне.
Я сложила карту и сунула в отцовскую сумку. Подумаешь, три мили. Да я пройду это расстояние меньше чем за час. Сюда я добралась без особых проблем, если не считать встречи с зараженным охранником. А в остальном все было в порядке. Но для этого мне нужно было пересечь мост. Как? Ворота охранялись, и я точно не смогла бы забраться на мост по сетке.
Внезапно в коридоре клиники раздался протяжный, полный муки вой. Я повернулась и уставилась на закрытую дверь, чувствуя, как колотится в груди сердце. Мне совершенно