– Чшш! – директор прижала палец к губам – и очень вовремя, потому что дверь отворилась, в проеме показалось багровое мужское лицо. Один из высших охранных чинов – тот самый ближний круг. Впрочем, сейчас этот чин выглядел неважно: в глазах – подлинное отчаяние, в уголках губ – детские пузыри.
– Ложку! – просипел он. – Срочно ложку!
– Чайную? Столовую?
– Для обуви – обувную ложку!
Все враз пришли в движение, и Павел, поддавшись общей сумятице, лихорадочно зашарил по карманам, будто там меж носовых платков, ручек и визиток действительно могла оказаться обувная ложка.
– А кому надо-то? – шепнула Стэллочка, и по округлившимся глазам охранника все моментально поняли – кому.
– У меня была ложка, – упавшим голосом призналась директор.
– Где? – с рыком выдохнул начальник охраны.
– В сумке.
– А сумка? Сумка где? – мужчину, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар.
– В подвале, – еле слышно произнесла директор. – Вы же сами велели все личные вещи туда снести. Но я… Я, кажется, помню, куда ее положила. Если все вместе поищем…
– Бегом! Умоляю!
Смотреть на страдающего женщины не могли. Дружно вскочив с табуретов, библиотекари ринулись из гардероба. У двери Лиза притормозила Павла.
– А ты побудь здесь! Мало ли что.
– Ну, так…
– Учти, остаешься за главного.
– Ага!
Мгновение, и гардероб опустел. Шаги библиотечной рати стучали уже где-то внизу – на ступенях, ведущих в подвал. Павел прислушался, рассеянно колупнул пальцем маленький столик у прикрытого окошечка. В нише под столешницей лежала книжка. Библиотека не была бы библиотекой, если бы гардеробщики в ней глазели тривиальные телепрограммы. Разумеется, и в этом, удаленного от читальных залов месте главной иконой оставалась книга. Павел извлек печатное издание, не без любопытства взглянул на обложку. Было бы здорово обнаружить здесь какого-нибудь Светония, Камю или Джойса. Впрочем, и Дина Рубина его не разочаровала. Страну, в которой гардеробщицы разгадывают не ребусы, а печатные строки, не так-то просто превратить в сырьевой придаток. Авось еще и пободаемся…
Ему показалось, что здание слегка вибрирует. Это, верно, перетряхивали подвал в поисках обувной ложки. Счет шел на секунды, кто-то из ближайшего круга, должно быть, сосал валидол и необратимо седел. Дела государевы вершились непросто…
– Елки-палки, ну что за обувь!
Павел насторожился. Голос, долетевший из вестибюля, показался знакомым. Неужели кто-то из родного сюза?
Отворив дверь, Павел осторожно высунул голову. Возле стены стоял мужчина в костюме – в костюме настолько ухоженном и первосортном, что Павел тут же понял, кто перед ним. Тот, кто вам не этот – не мормон и не покемон, а как говорится – самый настоящий… Небожитель, совсем даже на таковых не похожий; темная почти мальчишечья прическа,