Письма сумасшедшего
Маленькая городская повесть
Н. Г. и Р. Б.
Письмо первое.
Гете, что ли, утверждал – дьявол для встречи с человеком всегда оборачивается черной болонкой. Или мопсом? Точно не помню. Оборачивается и неясной тенью проскальзывает по периферии зрения. Улавливаешь боковым какое-то движение, оборачиваешься – а его и след простыл. Вот это «след простыл» очень точно здесь в отношении дьявола. Его следы должны гореть. Как горчичники на спине простуженного атеиста.
У соседки Лидочки маленькая собачка, надо узнать породу. Лидочка кличет ее Буля.
Здравствуй, любимая.
Меня зовут Ким Бейбутов, мне тридцать шесть лет и девять с половиной дней (на часах – пятнадцать ноль-ноль), и я пишу, чтобы рассказать о любви.
О любви.
О любви.
Ненавижу холод.
И жару.
Письмо второе.
Ходил в библиотеку, взял том Франциска Ассизского. Вот что он утверждает: «Я ничего не утверждаю».
Довольно странно.
В библиотеке, расположенной и занимающей весь первый этаж относительно нового жилого дома – хорошо. Длинные запутанные коридоры и переходы, ступеньки, столы за которыми никто не сидит, брошенные теплые библиотечные шали, стаканы в оловянных подстаканниках, очки в роговой оправе, перо, бумага, вдохновение, странные таблички на дверях. Например: «Книги для детей до 11 лет». Или: «Книги для детей от 11 лет». Или… не помню.
Сдал в гардероб свое пальто, а забрал чужую доху.
Да и не доху даже, а так, полупендрик какой-то из облезлой баранины.
Гардеробщица – пожилая баба из романа Достоевского, в платке, больше всего напоминающем измочаленную половую тряпку, и с волосатой бородавкой – смотрела с ненавистью. Чужую доху швырнула так, что меня отбросило на пуфик. На пуфике сидел пионер и что-то читал в своем айподе.
Мы оба упали…
Длинный черный, шевелящийся волос бородавки будет теперь меня преследовать всю жизнь. Пусть он лучше преследует пионера с айподом.
Не было мелочи и пришлось менять сто рублей в троллейбусе. Совершенно не представляю, где теперь взять новые сто рублей.
Письмо третье.
Какое необыкновенное, нежное слово – «промискуитет».
Вот его значение из Словаря: «Промискуитет (от лат. prōmiscuus „без разбора“, „общий“) – беспорядочная, ничем и никем не ограниченная половая связь со многими партнёрами. Термин применяется в двух различных значениях: для описания половых отношений в первобытном человеческом обществе до образования семей и для описания беспорядочных половых связей индивида».
Вы думаете, я живу?
Письмо четвертое.
Она сказала – ты сядь ошуюю. А я ничего подобного не утверждал.
Она сказала.
Письмо пятое.
Если бы я поступил так, а не эдак, то урон был бы меньше. «Урон» от слова ронять?
Там как получилось.
Мы откапывали машину «Москвич» из-под снега. Машина синего цвета стояла там с Нового года, и за шестнадцать месяцев ее сильно припорошило. Нет, ее совершенно занесло. Больше всего она напоминала сувенирную Джомолунгму. Мы бодро принялись за раскопки, и через несколько часов откопали автомобиль. Это оказалась чужая машина. И не «Москвич». И не синего цвета. И у меня вообще нет машины. Зачем я ввязываюсь не в свое дело? Хожу чужими туннелями за чужими целями.
Мартин заявил, что труд облагораживает.
По нему не скажешь.
По Мартину, а не по труду.
Мартин похож на обезьяну.
Письмо шестое.
«Однако по божественному вдохновению он мысленно себя осадил и так укорял себя за подобные мысли: «Ты обуян гордыней, что смеешь судить дела божественной благодати. За твою неумеренную гордыню ты достоин адских мук. Ибо брат Франциск вчера совершил столь праведные и чудесные деяния, что даже ангел Господень не смог бы сделать ничего более совершенного. И даже если бы он повелел побить тебя камнями, ты должен был бы принять это со смирением. Ибо то, что он совершил в Сиене – есть деяние Божье. Ведь, если бы не примирил он людей, сражавшихся друг с другом, то могло быть не только множество жертв, но дьявол заполучил бы множество душ в преисподнюю. Сие есть твое недомыслие и гордыня, заставляющие тебя роптать на то, что явно происходит от Бога».
И вот, все эти слова, что брат Массео сказал в сердце своем, были открыты Святому Франциску,