А месяц спустя в хате эту штуковину установили: что-то вроде радио, с небольшим окошком-линзой, очень похожим на глаз, в котором живые человечки двигаются, разговаривают и… подсматривают.
Тогда-то он, Евсей, и увидел вождя Сталина совсем рядом. Стоит на трибуне, говорит слова разные и в подкрепление своей ручкой делает вот так… Словно поднимает эти слова на недосягаемую высоту.
И хотя он, Евсей, стал уже не тот, многое научился знать и понимать, одного он лишь никак не мог понять: зачем этому большому человеку вдруг понадобился он, Евсей, человек маленький? Какая ему, Сталину, от него, Евсея, может быть польза?
Машина ехала долго. Он даже успел вздремнуть, нечаянно привалившись плечом к сидящему рядом конвоиру. Но вот, наконец, остановились. Звук отпираемой сзади дверцы, и истукан первым выпрыгнул на землю. Вошли в большое здание, где на него, Седьмого, накинули белый халат и повели по длинному пустому коридору. В просторной комнате его сразу окружили врачи и какие-то люди в штатском. Они спорили и совещались, рассматривали какие-то фотографии и заглядывали в глаза, один даже попросил открыть рот…
Из их разговоров Седьмой понял, что назавтра назначена операция. Какая операция и зачем – он не знал, знал только, что в его положении не принято задавать вопросы.
В палате была всего одна койка, стул и тумбочка с телефоном. Седьмой подошел к двери и потрогал ручку – заперто. Выглянул в окно. Зарешеченное узорными прутьями, оно выходило в глубокий колодец двора. Осторожно поднял трубку телефона. «Вас слушают», – ответил строгий мужской голос, и Седьмой, он же Евсей, он же Беляев Вадим Петрович, так же осторожно опустил трубку.
9
Тропа уперлась в ступеньки, которые уводили вверх.
Тусклый свет освещал пустую платформу. Несколько скамеек, навес, телефон. Зачем-то зашел в пропахшую мочой телефонную будку, снял прикованную цепью трубку и, лишь услышав длинный гудок, понял, что сделает в следующий момент.
Непослушными пальцами набрал несколько заветных цифр.
Это была аварийная связь.
Только сейчас начинал осознавать, какая выстраивалась игра. Его ждали везде и когда уже, казалось, потеряли след, он тут как тут – на «Ближней даче» в Кунцево. Пока будут совещаться, согласовывать, он успеет сделать следующий ход. В сущности, он его уже сделал.
Семь, пять, шесть, два – и где-то на том конце провода исполнится приказ. Семь,