– Ты что? – глухо упрекнул Иван.
– Молчи!.. – Роман зло зыркнул на своего напарника. – Не последний раз закидываем.
– Как скажешь.
– Я и говорю…
Рыбу складывали в мешок. В какой-то момент Ивану показалось, что она, задыхаясь и отчаянно хватая воздух, кого-то беззвучно зовет. Ему стало не по себе: вспомнилась Марина, ее глаза – все понимающие и холодные, как речная вода в эту ночь. Иван внутренне сжался, точно ждал удара. Он хотел закричать, но только открыл рот, как умирающая в мешке рыба, и мысленно попросил: «Уйди…»
Попросил Марину, а вместе с ней и рыбу…
– Ну, теперь можно и выпить. – Роман смахнул со своего носа тяжелеющую каплю пота. – Будешь?
– Буду.
Иван облизал сухие губы.
XII
Павлина Антоновна поднялась ни свет, ни заря.
– Чего встала в такую рань? – проворчал разбуженный Василий Захарович.
– Ивана дома до сих пор нет, – озабоченно глянула на мужа Павлина Антоновна. – Ты бы тоже вставал. Может, пойти поискать?
– Не маленький, придет.
– Придет?
– А куда он денется?
«Спит где-нибудь пьяный или опять заночевал у Тамары?», – жалостливо подумала о сыне Павлина Антоновна.
К одной беде приклеилась другая: все чаще стал Иван наведываться к Тамаре Рукавчук. Действительно это была какая-то привязанность или просто безысходность, неизвестно. Только пропадал иногда Иван у Тамары по целым суткам. Не только пьяный, а и, бывало, трезвый. Павлина Антоновна поначалу выговаривала сыну за его связь с этой чужой для Заболотья женщины, но потом смирилась: она хоть и немолодая, некрасивая, но в душе женщина добрая, покорная. Правда, поговаривают, что колдует Тамара, с нечистой силой знается, как бабка Ева. Но в это Павлина Антоновна не верила – до мужиков Тамара сильно падкая, вот и не любят ее за это. Ну, да что должно быть, то и будет. Хочет ее Иван, пусть женится. Может, забудет свою минскую красавицу.
– Не хочешь сына искать, так я сама пойду, – с укором бросила мужу Павлина Антоновна.
Василий Захарович поднялся с постели, зачерпнул кружкой в ведре холодной воды, выпил.
– И куда ты пойдешь?
– К Тамаре Рукавчук. К ней, бессовестной… Иван говорил, что с ее Романом рыбу ловить пойдет. Ну, а если не будет у Рукавчуков, то неизвестно у кого наш сын.
– Не позорься, – хмыкнул Василий Захарович. – Дело молодое, чего в него лезть.
– Мы родители, значит, должны все знать.
– Ты и так знаешь.
– Что?
– А то, что Иван не дитя малое, за руку водить не надо.
– Тебе до сына, дела, вижу, нет.
– Есть у меня дело. Ко всем есть дело. И до тебя, и до Ивана, и до нашего младшего – Антошки.
– А чего ж ты не поговоришь с Иваном. По-мужски. Чтобы почувствовал, что есть батько. И рука, если что, у него тяжелая.
Рука