Ульяна: – Никто у меня не появился, и долго не появится. Страшно. Ведь если Лёша очень хороший, то я представляю того парня, который… плохой.
Екатерина Семёновна: – Смотри сама! Но ты пожалеешь. У Лёши квартира двухкомнатная. Потом эту продадим. Она большая, трёхкомнатная. Куплю себе однокомнатную. Малосемейку. Вот. У Лёши и появятся деньги.
Ульяна: – А Веру Петровну куда?
Екатерина Семёновна: – Мне грустно об этом говорить, но маму мою туда… на кладбище. Совсем ослабела старушка. Да и толку от неё скоро не будет никакого. Подрабатывать гардеробщицей и дворником она скоро уже не сможет. Надо смотреть правде в глаза.
Ульяна: – Страшный вы человек, Екатерина Семёновна. Страшный и жестокий. Лёше пока ещё далеко до вас. Хотя… вы очень с ним похожи.
Екатерина Семёновна: – Да как ты смеешь?!
Лёша: – Смею! Я пришла сюда не к вам, а к Вере Петровне. Пойду к ней. Ещё раз фотографии посмотрю.
Встаёт, уходит.
Екатерина Семёновна: – Наглая тварь! А что я такого страшного сказала? Все ведь умирают.
Появляется, Лёша. С вилкой в руках, что-то жуёт.
Лёша: – Ну, что, мама, тебя долго ждать? Я ведь разлил… по чуть-чуть. А водки ещё море!
Вера Петровна: – Подожди! Послушай меня и не перебивай! А то потом забуду.
Лёша: – Пойдём! На кухне всё и расскажешь.
Екатерина Семёновна: – Нет. Сейчас.
Лёша: – Ну, говори! По-быстрому.
Екатерина Семёновна: – Твоя Ульяна взбунтовалась. Она не хочет быть твоей невестой. Да ты и сам виноват. Привёл какую-то бомжиху в дом. На кой чёрт?
Лёша: – Всё! Не нужна мне старая марсианка или там замызганная русалка! Мне уже наплевать! А что касается Ульки, то никуда она от меня не денется. Понервничает и успокоится.
Екатерина Семёновна: – Всё гораздо сложней, чем ты думаешь. Есть какой-то парень у неё. Но Ульяна это тщательно скрывает. Она мне… железно сказала, что ты ей не нужен.
Лёша: – Как, не нужен? Не понял. Но ведь это же я! Да такого не может быть! (падает на живот, начинает дёргать руками и ногами, стучать вилкой об пол). Хочу Ульяну! Хочу Ульяну!
Екатерина Семёновна подходит к нему, поднимает его на ноги.
Екатерина Семёновна: – Чего ты позоришься, Лёша? Пойдём на кухню. Выпьем – и всё пройдёт, мальчик мой. Никому мы с тобой не нужны, птенчик
Уходят.
В комнату возвращается Ульяна. Садится.
Появляется Лёша. Возбуждён, почти в гневе.
Ульяна: – Ты чего такой взъерошенный, Лёша?
Лёша: – Я взъерошенный? Мне мама сейчас рассказала… Что, я тебе, правда, совсем не нужен?
Ульяна: – Правда, Лёша. Не хочу ломать жизнь ни тебе, ни себе. Да ведь я тебя и не любила, а просто… жалела. Ты на меня внимания не обращал. Думал, что всё потом… Никуда я не денусь.
Лёша (топает ногой): – Да как ты смеешь?! Я тебя ещё спрашивать буду. Мы давно решили…
Ульяна: –