И если я каждую секунду так думаю, то события разворачиваются невероятным образом. Этому легко учить; это трудно воплотить в жизнь, но это дисциплина. Если вы начнете так действовать, от мгновения к мгновению, это может превратиться в привязанность или даже зависимость. Однако эта привязанность – здоровая. Дело в том, что освобождение находится за пределами того, что можно описать словами. Его нужно пережить на опыте.
Ваши замыслы предназначены только для вас. В жизни будет много ситуаций, когда люди не смогут понять ваши намерения. Но это не страшно: ведь если Господь дал вам замысел, Он предоставит вам и средства его свершения. Он не даст вам средства для воплощения чужих замыслов. Все это придет только к вам, для вас, через вас – как только вы перестанете обращать внимание на то, чего вам недостает.
Дэвид Брукс
Опра: Мне очень нравится то, как вы классифицируете любовь в терминах великого и малого. Расскажите, пожалуйста, об этом.
Дэвид: Эту концепцию ввел великий теолог Августин. Он спросил, что такое грех. Сегодня мы говорим «я согрешил», когда съедаем калорийное пирожное. Но с точки зрения традиционной христианской нравственности грех – это нарушение или разрушение чего-то. Мне не нравится это слово: оно указывает на то, что наша внутренняя природа мрачная и извращенная. Но Августин нашел очень красивую формулу. Он сказал: «Мы грешим, когда путается порядок нашей любви».
Опра: Это очень близко моему восприятию мира!
Дэвид: Да, ведь наша любовь распространяется на многие вещи. Мы любим свою семью. Мы любим деньги. Нам нравятся сильные чувства, глубокие связи. Нас влекут слава, карьера, признание. Некоторые из этих привязанностей оказываются сильнее других. Например, семью мы любим больше, чем деньги. Любовь к истине тоже должна бы быть сильнее, чем любовь к деньгам. И если мы лжем ради наживы, мы нарушаем естественный порядок любви. Такова природа человека, что наши любови иногда путаются, выходят из-под контроля и меняются местами. Или, например, друг доверил вам свою тайну, а вы ее потом рассказали всем за обеденным столом; это значит, что свою любовь к популярности вы поставили выше любви к другу. Подсознательно мы всегда чувствуем, что это неправильно. Порядок нарушен. Поэтому было бы полезно сесть и сказать себе: «Что и кого я по-настоящему люблю? Кого и что я люблю больше или меньше? Чему я посвящаю больше времени – своей самой большой любви или нет?»
Брене Браун
Опра: В чем заключаются великие дерзания?
Брене: Для меня это значит не бояться быть уязвимой. Открываться другим, оказываться на виду. Просить о том, в чем мы нуждаемся. Говорить о своих чувствах. Вести трудные разговоры. На наших экспериментах мы спрашивали людей: «Что вы называете уязвимостью?»
Опра: