Полицейские – но Адриана другая. Не даром же она проработала со мной в комнате целый месяц.
Девушку сотрясала крупная дрожь – но она вновь и вновь возвращалась взглядом к манекену.
Боаз это тоже чувствовал. Чувствовал… и кукла вдруг шевельнулась, съехав из неустойчивой позы.
Адриана вскрикнула – и выскочила из кабинета.
– Ладно, я это… догоню. – И полицейский поспешно вышел вслед за Рин. Боаз буквально "выдавливал" людей из помещения. Мне тоже хотелось сбежать.
– Вам пора. – Подсказал я женщине. – Вы же видите, это недоразумение.
Она обшаривала взглядом комнату:
– Чем вы здесь занимаетесь?
– Переводами. Я переводчик. Всего лишь.
– А кукла зачем?
– Это незаконно?
– Псих. – Бросила женщина. Развернулась и наконец-то пошла прочь.
От облегчения меня немного повело. Я уперся кулаками в стол, слушая как стихает звук шагов полицейской.
Рано радоваться. Еще одно дел.
Я опустился на колени перед манекеном. Задрав тонкую сорочку, провел рукой по пластиковому животу, стирая печать. … Пытаясь стереть.
Кровь впиталась в омерзительно теплый материал. Как будто это правда живое тело. Я с силой потер знак, но тот даже не смазался. Плюнул на пластик, чтобы размазать слюной.
Манекен, словно на пружинах, подпрыгнул. Зубы щелкнули в миллиметре от моего носа – я едва успел отдернуть голову. Кукла треснула меня лбом в подбородок. В полумраке сверкнули алые зрачки. Челюсти ее сомкнулись на моем плече. Я закричал, пытаясь ее отодрать.
Боаз молотил по мне единственной рукой. Пнул, сбив с ног. Мы покатились по кабинету. Пластиковые пальцы впились мне в горло. Зубы вновь щелкнули – на этот раз поймав волосы. Тень расступилась подо мной, как лужа мазута. Проваливающаяся, зыбкая. Сковывающая руки и ноги. Она бурлила и чавкала.
Боаз в теле куклы давил удесятиревшимся весом – выталкивая меня на ту сторону. В глазах плясали алые пятна. Вязкая жижа чавкнула, затекая в уши. Я был уже наполовину в ней. Едва не порвав мышцы, освободил левую руку и схватился за ножку стола, пытаясь не дать себя утопить. Манекен впился зубами в мою кисть, боль пронзила судорогой, и я выпустил опору.
Тьма хлынула на лицо, залила глаза и рот.
Воздух вдруг разорвал гавкающий грохот. Ударные волны встряхнули молекулярные колебания. Меня тоже – как будто кулаком в грудину двинули. Бездна хлюпнула и выплюнула меня, став просто Тенью.
В нос ударил запах горячего железа. Задыхаясь, я лежал на полу, а на мне распласталась пластиковая кукла. Я сбросил ее, и не вставая, двумя ударом стопы, проломил мягкую голову. Отшвырнул в сторону.
Глупо. Боаза прогнала другое.
На пороге стояла женщина-полицейская, пистолет в ее вытянутых руках мелко-мелко дрожал. Ему было радостно. Будь он псом, то прыгал бы от восторга выполненного долга.
В корпусе куклы темнело два маленьких круглых отверстия.
И