С того момента он практически не говорил. Выбравшись из-под обломков с испуганным до полусмерти котенком, Руф неторопливо двинулся в сторону дома. Наплевав на разбитый ящик с виски, не обращая внимания на ноющую из-за неплотно прилегающего к ноге протеза рану, не видя по сторонам разруху и тянущиеся к нему руки людей в завалах. Его мир превратился в туннель, направленный прямиком в таверну.
Джоанна вернулась с полупустой бутылкой и двумя стеклянными стопками. Она поставила их на край стойки, кинула перед собой ящик, со скрипом встала на него и, поднявшись на уровень глаз старика, подвинула бутылку со стопками ближе.
– Я буду пить один, – заявил он, разглядев вторую стопку. Джоанна промолчала и, спрыгнув с ящика, потопала к другому углу стойки.
– С тебя на сегодня хватит.
Руф приоткрыл рот, на секунду решив, что слова прозвучали в его голове, но потом увидел ссохшееся лицо Парнса, сидевшего в офицерском мундире справа от него. Перекошенное в скверной гримасе, оно напомнило о временах, проведенных в составе багровых клинков, вместе с плотным запахом слизнякового масла для чистки сапог, которое перестали использовать лет сорок назад, заменив его гуталином. Голос, как и раньше, звучал твердо, долбя по барабанным перепонкам, словно в колокол, однако сейчас к нему добавился мерзкий скрежет из-за прокуренного горла. Парнс достал бронзовый портсигар из внутреннего кармана мундира, вынул из него самокрутку и прикусил ее край пожелтевшими зубами.
– Только тебя тут и не хватало, – Руф потянулся за бутылкой, но в этот же момент иссохшая рука подвинула ее к себе вместе с двумя стопками.
– Вижу, ты тоже не в восторге от встречи, – он открыл бутылку, заполнил содержимым одну из стопок и, закупорив горлышко, поставил обратно.
– Не припомню, чтобы хотя бы раз был рад тебя видеть, – Руф попытался свистнуть и подозвать Джоанну, но, выдав непонятный шипящий звук, прерывисто закашлял.
Парнс промолчал. Он достал из нагрудного кармана спичку, чиркнув ею об стол, извлек пламя и подпалил самокрутку. Все вокруг тут же заполнилось запахом жженой травы и листьев, а вкупе со слизняковым маслом выходила такая вонь, от которой дохло все на расстоянии десяти шагов от источника. Руф не пытался отмахиваться от давно знакомого запаха, зная, что это невозможно.
– И то