Вернувшись домой, я застала Глеба сидящим возле телевизора с пультом в одной руке, бутербродом – в другой и с фломастером во рту.
– Ты ничего не перепутал? – рассмеялась я, вытащив фломастер и запихнув в освободившийся рот батон с криво приляпанными кусочками ливерной колбасы.
Глеб дернул головой и непонимающе уставился на меня.
– А? Чего?
– Глебчик, что с тобой? – подивилась я рассеянности сына: обычно он у меня такой собранный и сосредоточенный, что самой впору пример брать. – В школе всё в порядке?
– Да-да, – поспешно ответил Глеб, приходя в себя. – Тебе, кстати, Светка звонила. Перезвони, – он нырнул носом в принесённые мною сумки. – Спёрла что-нибудь с работы?
– Глеб, что за выражения! – осадила я сына, вырвав из его рук сумку и достав оттуда пакет с провиантом.
– Отлично, – порадовался Глеб, отложил в сторону бутерброд и впился зубами в сочную картофельную котлету.
Мой сын обладает особым умением поглощать еду. Он с таким воодушевлением берётся за это дело, что моя душа повара ликует и трепещет. Хочется снова надеть фартук и встать у плиты. Если бы Глеб вместе со мной отправлялся на смену, моя производительность выросла бы в разы.
Пока мой сын разделывался с картопляниками, я набрала номер телефона Антоновой и поудобнее устроилась на диване.
– Але, Козлова, это ты? – заголосила трубка Светкиным голосом.
– Я.
– Ну, как там твоя вечеринка прошла?
Я вкратце передала подруге суть вчерашней беседы и поведала о нашем плане.
– Хочешь вызвать у писаки ревность? – прямолинейно поинтересовалась Антонова.
– Не то чтобы хочу, но девочки советуют.
– Уж больно твои девочки много понимают, – буркнула Антонова. – Такое может посоветовать только человек, который