Как это ни казалось мне самому странным, но меня так клонило ко сну, что после ужина я прошёл прямо к себе. Приняв ванну, я закончил мой второй день в Общине, даже не заметив, как заснул возле своего нового друга, белого павлина.
Глава 3
Простой день Франциска. Злые карлики
Много времени, должно быть, недели три-четыре прошло, пока я окончательно познакомился с огромным парком и прудами, находившимися на территории Общины. Теперь внезапно открывавшиеся виды или выраставшие за поворотом дороги домики стали мне хорошо знакомы.
Мой друг, белый павлин, которого я сначала всё носил на руках, стал теперь преуморительно бегать за мной всюду, требуя своим писком и комическим похлопыванием маленьких, едва выросших крыльев, чтобы я брал его на руки, когда он уставал.
Я каждый день навещал Максу один или с Иллофиллионом, иногда – правда, редко – с Альвером, которому Иллофиллион поручил часть ухода за Игоро.
Бронский чаще всего проводил со мною время между чаем и ужином, а весь день он был занят написанием какого-то сложного труда по своей специальности, в котором хотел передать своим ученикам всё, что открывал ему его гений артиста-творца.
Мои занятия в комнате Али шли успешно, настолько успешно, что Иллофиллион дал мне изучать и арабский язык, так как мне очень хотелось понимать моего нового друга Зейхед-оглы и не страдать, иногда надрываясь от смеха, от его французской речи.
Каждый раз, когда я приходил в больницу к сёстрам Алдаз и Александре, я неизменно встречался с братом Франциском. Он или гулял со мною по лесу, если был свободен, или звал с собой в аптеку, где готовил лекарства, и я ему в этом помогал. Иногда он приглашал меня в свою комнату, которая поразила меня своим видом, когда я её увидел впервые. Она находилась на втором этаже домика, стоящего на опушке леса, где были срублены верхушки деревьев. Из его балконного окна открывался вид на дальние селения и была видна горная цепь, как и из комнаты Али. Точнее, это были три ряда идущих параллельно друг другу горных цепей. Так называемые зелёные, самые низкие горы, покрытые травой и прекрасными деревьями, начинались сразу у долины. На них паслись стада, виднелись работавшие люди. За ними тянулся хребет бесплодных, так называемых чёрных гор, до которых можно было добраться, только пройдя часть пустыни. И, наконец, снежный хребет, поражающий и ослепляющий, виден был во всей мощи и красоте из окна комнаты Франциска. Горы в этом месте делали полукольцо, точно углубление амфитеатра, и на этот-то амфитеатр как раз выходил балкон Франциска.
Едва ли можно подобрать верные слова, чтобы описать комнату Франциска или его самого. В этой комнате было несколько шкафов с книгами, небольшой стол странной формы, довольно узкий, высокий, из белого мрамора с очаровательными красными прожилками, такими многочисленными, что самый мрамор казался алым. Над столом висел большой крест из выпуклых красных камней. Когда луч солнца