И вот двадцать лет спустя я лечу в самолете над Сахарой на высоте 12 тысяч метров. Путь мой лежит в Браззавиль. Теперь я уже почти профессиональный герпетолог: я учусь в аспирантуре Гарвардского университета, пишу диссертацию о ядовитых змеях. Когда мне предложили поехать в недавно созданный заповедник в Центральной Африке для проведения герпетологического исследования, я тут же ухватилась за этот шанс. Об амфибиях и рептилиях Центральной Африки известно очень немного, и мне предстоит работать в районе, находящемся за сотни километров от тех мест, где когда-то проводились подобные исследования. Несмотря на долгий перелет, который начался еще в Бостоне, я была настолько взволнована, что за всю дорогу не сомкнула глаз. Город Браззавиль – столица республики Конго, бывшего Французского Конго, успокаивала я родителей в течение всего последнего месяца. Это совершенно другое государство, а вовсе не то Конго, которое называется Демократическая Республика Конго, то есть бывший Заир. То Конго, в которое еду я, – это относительно безопасная и политически стабильная страна в Центральной Африке. Конечно, я не стала сообщать близким о некоторых других опасностях. Укус ядовитой змеи в отдаленном районе может оказаться смертельным, а я не везу с собой никаких противоядий (в частности, потому, что использовать их в полевых условиях небезопасно). Так погиб один мой коллега: укус детеныша змеи, неправильная идентификация, медицинская помощь оказана слишком поздно – и человека не стало. Следующий момент – болезни, о которых я читала: малярия, желтая лихорадка, речная слепота (онхоцеркоз), лихорадка Эбола. К тому же в Африке мне предстоит встречаться с людьми, у которых могут быть вообще неизвестные современной медицине заболевания. Есть там и черви, которые проникают в плоть и потом ползают под кожей. И конечно, люди, которые порой бывают опаснее любого зверя. Есть опасность стать жертвой изнасилования в стране, где уровень заболевания СПИДом крайне высок. При одной только мысли об этом сразу думаешь, что ни в коем случае нельзя задерживаться в большом городе. Так почему я вообще отправилась в эту поездку? Дело в том, что мне 25 лет, я чувствую себя неуязвимой и жажду увидеть змей, которых я так долго изучала в университете, в их родной среде обитания. Опасности меня не пугают – я вообще ничего не боюсь! Мой багаж потерялся в пути. Это случилось еще между Бостоном и Нью-Йорком. Он состоит из больших картонных коробок, набитых различными приспособлениями для поимки, умерщвления и консервации лягушек, ящериц и, самое главное, змей. Я предпочла бы не убивать их, но, поскольку животные этого региона до сих пор мало изучены, чтобы идентифицировать виды, нужно доставить образцы в лабораторию, где их можно детально изучить и сравнить с ранее собранными экземплярами. У меня не было никакого справочника, по которому я могла бы подготовится к поездке. Мне приходилось часами просиживать в Музее сопоставительной зоологии
Гарвардского университета, где на бесчисленных полках стояли банки с заспиртованными рептилиями. Я разглядывала содержимое какой-нибудь банки, на которой не было никаких надписей, кроме «Заир, 1953 год», и думала о том, увижу ли я когда-нибудь живой вариант этого старого, выцветшего образца. На последнем отрезке путешествия наш большой авиалайнер практически пуст. Несколько африканских бизнесменов расположились почти в самом хвосте, слева от меня сидит супружеская пара. Женщина всматривается в иллюминатор, хотя солнце еще не взошло, и за бортом так темно, что практически ничего нельзя разглядеть. Прямо передо мной сидят несколько престарелых бельгийских монахинь. Похоже, их средний возраст лет восемьдесят пять. И что им не сидится дома? Одна из них роняет очки между сиденьями, я ползаю по полу и ищу их. А потом нам пришлось поволноваться. Наш самолет идет на посадку, но не в Браззавиле. По неизвестной нам причине мы садимся в Киншасе, городе, который географически находится недалеко от Браззавиля, на другом берегу реки Конго, но очень далеко в политическом плане, так как является столицей Демократической Республики Конго. Видно, что бортпроводники нервничают. Мой сосед фотографирует свою жену. Стюардесса страшно переживает: если увидят вспышку фотоаппарата, говорит она, то подумают, что кто-то фотографирует аэропорт, и тогда нас всех выведут из самолета. Мы целый час стоим на площадке