– Это почему? – прогудел гигант.
– В интересах следствия.
– Вы кто?
Пафонов извлек удостоверение и протянул в сторону «волкодава вселенной». Лыков постоял недвижно и все-таки вшагнул в комнату, потянулся к удостоверению громадной лапой, но Пафонов в последнюю секунду быстро упрятал корочки и с еле уловимой усмешкой представился:
– Старший оперуполномоченный капитан Пафонов Юрий Викторович.
Лыков испепелил сыщика по-медвежьи маленькими, налившимися кровью, карими глазками.
– Почему я должен вдыхать гарь? – с долей обиды прорычал воин-рестлер. – Я плачу деньги за комфорт и желаю уют иметь.
– Сегодня же пожарище расчистят, – невозмутимо произнес Пафонов, – а к завтрашнему дню уже произведут ремонт. Здесь очень расторопная дирекция, уверяю вас, господин Лыков.
– Вы меня узнали? – оторопел гигант. – Вы были в Америке? Но я выступал там под именем – воин Раша.
– Не бывал я в Америке, – недовольно буркнул Пафонов и обратился к дежурной. – Побрызгайте в холле и коридоре освежителем воздуха.
– И в номере у меня, – сплюнул спичку на пол рестлер, повернулся и ушагал.
Пафонов не побрезговал и подобрал с пола спичку. Осмотрев изжеванную палочку с дотошливостью ученого, оторвал на столе дежурной листок перекидного календаря, завернул спичку и засунул под пиджак. Дежурная следила за действиями как завороженная.
– Что ж, – глянув на брегет, тут же зажурчавший старинной музыкой, изрек задумчиво Пафонов, – двенадцать ровно… пойду обедать.
4
На другой день после поджога двери, новоявленный огнепоклонник пробудился от телефонного звонка.
– Слушаю, – нашарив айфон под подушкой, отозвался сонно.
– Час пополудни, – узнал голос сотрудника, которого мысленно называл «папой» и «хозяином», – а ты до сих пор не распорядился о завтраке.
– Не хочу есть.
– Надо. Я заказал тебе в номер из ресторана горячее молоко и яйцо всмятку. Будешь что-либо еще?
– Благодарю, нет. Во сколько выезд?
– В три часа дня. Я взял в аренду автомобиль.
– Хорошо. А какой там зал?
– Посредственный.
– Что ж, смиримся.
– Окей, до встречи внизу, – с этими словами звонивший отключился.
Огнепоклонник встал, умылся. Настроение прекрасное. Хотелось петь, кружиться по комнате. Давно не чувствовал себя так эйфорически празднично. «В чем дело? – пытался разобраться. – Ничего не произошло особенного… Ах, нет! Ночью же я…» Сердце заколотилось от тревоги и одновременно от непонятной счастливости. «Неужели это от того, что я всего-навсего чиркнул спичкой и как озорник-подросток совершил бессмысленный поджог?» – удивлялся взрослый человек, ощущая ликование.
В дверь постучали. Отворил. Официант принес на подносе стакан с молоком, накрытым блюдечком,