На следующий день мне на глаза попалось объявление дома престарелых в Биаррице с красивым названием «Тамариск».
Я ничего не сказала матери. «Здравствуй, мама, я звоню тебе, чтобы сказать, что оставила работу в Париже и заключила временный контракт с домом престарелых в Стране Басков. До скорого, целую». Нет, только не это. Я решила избавить ее от переживаний. Кроме того, с эгоистической позиции меня больше устраивало, чтобы она не знала, что я нахожусь в нескольких километрах от нее. Мне нужно было время, чтобы вновь обрести себя и понять, чего я хочу. Я решила строить свою жизнь без чужого вмешательства и давления со стороны близких.
Я как будто бесконечно бродила по лабиринту, не надеясь выбраться из него. Я упиралась в стену, сворачивала, не понимала, куда иду, и должна была найти выход без нити Ариадны и GPS. Каждый вечер, когда я закрывала глаза, передо мной возникала одна и та же картина. Меня снимает камера, которая постепенно удаляется. Я стою посреди комнаты, потом в центре здания, затем парка, города, страны, планеты. Я становлюсь все меньше и меньше. Именно так я воспринимаю свое существование: микроскопическое, бессмысленное, никому не нужное.
Если бы моя мать знала, что я рядом, она бы каждый вечер настаивала, чтобы я перебралась к ней. Она бы окружила меня вниманием и заботой, как ребенка, кем я, собственного говоря, осталась в ее глазах. Тяжело противостоять искушению: меня соблазняла идея снова оказаться в своей постели, где я спала подростком, среди постеров «Spice Girls» и коллекции плюшевых игрушек. Но мне тридцать два года, я уже не ребенок и должна сама научиться справляться с трудностями. Если меня чему-то научили несколько последних месяцев – а именно об этом говорил Густав по время нашей доверительной беседы, – так это тому, что, как бы мы ни были окружены любовью и вниманием близких, радости, страдания и тоску мы переживаем в одиночестве.
Мама ответила после первого звонка:
– Алло?
Ее голос дрожал, видимо, она действительно переживала.
– Мамулечка, это я, ты пыта…
– О, моя девочка! – воскликнула она. – Я отправила тебе кучу сообщений, почему ты не перезвонила?
Вот, я уже ненавижу себя.
– Извини, мама, много работы, даже не замечаю, как дни пролетают. Как дела?
– Если ты работаешь сверхурочно, они обязаны тебе оплачивать переработку. Эта клиника выжала из тебя все соки. Ты до сих пор не нашла квартиру?
– Пока нет. Но диван Марион меня вполне устраивает. Не беспокойся. А у тебя как дела? Я тебя уже второй раз спрашиваю.
– Что обо мне говорить? Нормально… У меня новая коллега, она напоминает мне твою сестру, такая же болтушка, но очень милая. Кстати, о Кароль. В эту субботу у меня был твой крестник. Он очарователен, нарисовал тебе картинку, скоро отправлю. И чуть