Обсудив с сотрудниками БОСЭД проект генерального плана и производственной части «малой» базы на Долгопрудной, он нашёл выбор места неудачным – по причине бездорожья и слишком глинистых почв. Однако работы уже начались, и обратного пути не было. К тому же вокруг Москвы имелось не так много свободных земель, и перед тем как предпочесть долгопрудненский вариант, дирижаблестроители осмотрели около двух десятков участков, которые в принципе можно было получить.
Инженерам ЦАГИ Нобиле дал ценные советы относительно двух проектируемых мягких дирижаблей; в МАИ прочёл несколько лекций для студентов и инженеров; побывал и на заводе «Каучук», где объяснил работникам баллонного цеха тонкости производства прорезиненной материи для оболочек.
Итальянский гость честно и щедро делился знаниями – его беседы, консультации и лекции оценивались как исключительно подробные и содержательные, тщательно стенографировались.
Кажется, он уже принял решение ехать на работу в СССР и демонстрировал будущим работодателям, насколько может быть полезен. Советские товарищи по достоинству оценили способности итальянца. В небольшом отчёте, направленном в Политбюро, Гольцман резюмировал итоги пятинедельного пребывания Нобиле следующим образом:
Вся его работа выявила огромную ценность его как конструктора, эксплуатационника и организатора дирижаблестроительного дела во всех его частях. Все принципиальные указания даны в письменном виде, причём отличаются ясностью, точностью и конкретностью[61].
По просьбе Гольцмана Нобиле письменно сформулировал условия, на которых согласился бы провести три года в СССР в качестве технического консультанта по дирижаблестроению. Он предложил два варианта: на постоянной основе с выплатой 1200 долларов в месяц или «вахтовым способом» – по шесть месяцев в году с ежемесячным вознаграждением в 600 долларов. В том и другом случае подлежали возмещению бытовые расходы, связанные с пребыванием в СССР, что добавляло к заработной плате около 1000 рублей.
После долгих колебаний Нобиле устно озвучил и третий вариант, более предпочтительный, чем два первых. В изложении инженера Мориса Лейтейзена, близко общавшегося с Нобиле, эти условия были такими:
В настоящее время в Италии его имя и его положение после неудачного полёта с «Италией» является сильно скомпрометированным, и если бы мы предоставили ему возможность полностью себя реабилитировать, то он согласился бы работать у нас при постоянном пребывании его в России за оплату, равную половине указанной им в первом решении, ибо, по его словам, моральное его удовлетворение было бы настолько велико, что он легко примирится со всякими жертвами. Конкретно дело здесь заключается в том, чтобы на дирижабле, построенном под его руководством и по его системе в СССР, совершить воздушную полярную экспедицию в 1933 году, причём – что в данном случае