Расисты тоже.
Не любят они негров.
Если женщина – верблюд, только толще, негры и вовсе – даже не бараны, не скот даже – сорнячки. А евреи – твари, прямо выродки, это я цитирую. Что забавно – негров тут куда меньше, чем евреев, евреев целые кварталы, так они ходят и в гляделки играют – кто кого перененавидит. Что еще раз убеждает – одинаковы люди: все – скот.
А еще – индусы. Эти у арабов место мух сцапали. Навозных. Глазами араба негр, чего с него взять – травка и травка, еврей – сука, а индус – это вошка такая мелкая, вонючая, торгашеская (чтоб арабы в торгашестве обвиняли – это так постараться надо, я тебе скажу, еврей не угонится).
И французов не любят. (А кто любит?)
Жулят их страшно.
А те злятся, и еще больше бессильно, трусливо так презирают,
презрение этих злит,
они хоть скотинки – а чего их за зря презирать?
Они еще азартнее жулят.
Те, кто не любят французов, немцев любят, мол, товарищи по несчастью, вместе раком стоим.
Хорошо когда тебя любят, вот всем, всем советую – любите меня.
Только имя подводит, разъяснять приходится – для араба что Франц, что Франция – все одно. Я даже думал Франкобертом представляться, но у них тогда совсем глаза разъезжаются.
Да кстати, у самих арабов-то и нет такого понимания, как араб. Это что немцы – пруссак, баварец, силезец… А вот правоверный или нечестивый – это серьезно. Тут без знания первого столпа ислама из городов лучше не выезжать.
Зато если немец, учтив и калима прочтешь, а еще и напишешь – не будет тебе отказа. Задарят.
Приехали, кажется, золотая моя сестренка.
Скучай по мне.
FWW
ХАЙКЕ: Ты… ты не можешь этого сделать. Это юридически наказуемо.
Настолько взволнованная, она даже смотрелась прилично.
Арабы затихли.
ФРАНЦ: Выйди, пожалуйста, ты оскорбляешь хозяев.
ХАЙКЕ: Ты не женишься на ребенке!
ФРАНЦ: Хайке, ты топчешь традиции людей, у которых будешь ночевать. Женщинам тут не место.
Злая баба схватила пожевывающее существо и потянула из пропахшей наргиле комнаты.
Существо было бездумно и податливо,
но пошло медленно, разомлевшей на жаре коровой.
Арабы переглянулись.
ФРАНЦ: Ce n’est rien, ma sœur a peur pour nos coutumes. Elle veut juste s’assurer que la fiancée est réellement prête. Excusez-là.1
СТАРЕЙШИНА: La faute est notre. Voilà ce qui est précipitation. C’est un grand bohneur pour Mehdi que de donner femme à un homme aussi généreux. Sois loué, as-saïd Farance al-mukhtaram2.
Так чувствуется Рождество.
Выходишь на улицу – огни,
суматоха,
двери глинобитных домов распахнуты,
пахнет лавашем, сладостями, молоком —
праздником.
Свадьба.
На скорую руку, не по обычаям – вообще ужас – правоверная за неизвестно кого,
но ведь и отец – бербер, наркоман, и девка – страшна.
Худосочна:
никаких ямочек