– Завтра же закрою её, а желательно – уберу все книги оттуда. Это не твоё, пойми уже, Люси.
Покинув мою комнату, мама подхватила с собой фотоальбом. Я знаю, что теперь с ним будет. Она сожжёт его, чтобы я не смогла до него даже дотронуться. Она всегда говорит мне, что вещи в чужом доме трогать нельзя. Якобы, когда трогаешь их, то лезешь в душу того человека, который раньше жил здесь. А если он умер, то таким способом тревожишь его упокоенную душу. Она всегда так говорила про чужие вещи. Эти слова о чужих вещах угнетали меня. За свою жизнь я ещё ни разу не услышала, чтобы она упомянула мои вещи или наши вещи. Всё здесь чужое. Дом чужой. Жизнь чужая. Когда-нибудь что-то станет нашим? Моим? Мне этого очень сильно не хватает.
После мама всё же вернулась за мной, чтобы пригласить во двор. Она сказала мне, что я должна помочь ей решить, нужны ли здесь эти цветы? Лично мне они не нравились.
– Ну как думаешь, Люси? Оставить их или же убрать?
– Я бы убрала. Они какие-то страшные.
– Страшные?! – мама широко улыбнулась, – Неужели они пугают тебя? Это просто цветы, Люси.
– Знаю, но мне они не нравятся.
– Хорошо. Давай сделаем так, чтобы они тебя не пугали?!
Около двух часов мы избавлялись от этих мерзких цветов, вырывая их с корнем. Когда касаешься их, то в воздухе витает такой мерзкий запах. Не знаю, на что он похож, но такое чувство, словно что-то протухло. Меня уже начало тошнить от этого запаха. Мама словно не замечала его, просто отмахиваясь от моих замечаний по поводу запаха. Когда мы вырвали последние цветы, то радостно воскликнули о победе. Поспешив домой, чтобы приготовить ужин, мама скоро исчезла за дверью дома. Поднявшись на ноги, я выпрямила спину, чтобы несносная боль в ней утихомирилась. Когда я взглянула на дом, то мне в какой-то момент показалось, словно он смотрит на меня. Не знаю, почему мне так показалось, но я серьёзно чувствовала какой-то грузный взгляд, который пристально наблюдал за мной, словно за самым страшным врагом. Чувство опасности не давало мне покоя. Тогда я лишь взмахнула головой, чтобы избавиться от своих страшных мыслей и поспешила зайти внутрь дома.
Приняв ванну, я направилась в свою комнату, чтобы переодеться в чистое. Войдя в комнату, я увидела, как вся мебель была поднята вверх тормашками. Там, на потолке, на кровати, сидела девочка, которая тихо плакала, подставив под лицо ладони. На ней было потёртое джинсовое платье. На её светлых волосах были два маленьких синих бантика, стягивающие тонкие волосы в два хвостика. Голова моя закружилась. Я не знала, где нахожусь и как я сюда попала. Эта комната…что с ней? Почему всё на потолке? Кто эта девочка и что она здесь делает? Перед глазами всё шло кругом. Сзади почувствовалась чья-та рука. Обернувшись, я увидела маму, которая недоумённо смотрела на меня.
– Что с тобой, Люси? У тебя всё хорошо? – в её голосе чувствовалась тревога.
Ничего не понимая, я кивнула, снова обернувшись в сторону комнаты. Всё было на своих местах. Никакой девочки и в помине здесь не было.