Двери больницы закрылись за нами. Я была невероятно счастлива покинуть это место. Родители молча сели в машину. Я поспешила занять своё место позади. О чём сейчас думают они? Не знаю, но, наверное, об Ёзефе, который был неизвестно где на данный момент. Мне хотелось бы, чтобы он вернулся.
Наша машина тихо припарковалась у большого дома, который достался нам в наследство от бабушки. Этот дом был очень большим, стены его были отделаны камнем, а во дворе был огромный сад с лилиями, которые безумно любила бабушка. Это были красивые цветы. Но мне никогда не нравился их запах. Когда я говорила об этом бабушке, она смеялась, говоря, что запах лилий нужно понять, чтобы он стал тебе приятен. Это был таинственный цветок, каждый раз встречающий нас, когда мы возвращались домой. Лилии очень сильно напоминали мне о бабушке. Ночами казалось, будто она стоит там, во дворе, и напевает свою колыбельную, которую пела ещё моему папе, когда тот был совсем маленьким.
Выйдя из машины, я невольно посмотрела в сторону пшеничного поля, которое заканчивалось густым лесом. Именно там, в начале леса, стоит наш шалаш, который Ёзеф с друзьями сооружали вчера. От воспоминаний прошлого вечера становится страшно. Помню эту страшную грозу. Она будет являться мне в кошмарах.
За обедом родители молчали. Я невольно ковырялась в овощном рагу, пытаясь найти хоть какой-то маленький овощ, бережно нарезанный моей мамой. Обычно она всегда трепетна в плане готовки, но сегодня в тарелках – крупно порезанные, огромные овощи, которые я едва могла проглотить. Лица родителей, кажется, совершенно не живые. Они словно застыли, как изваяния. Молчание висело в столовой. Мне было до жути неуютно, поэтому, поблагодарив маму за ужин, я поспешила в свою комнату. Она медленно подняла на меня глаза, сказав, что она зайдёт ко мне перед сном, чтобы пожелать добрых снов. Качнув головой, я быстро покинула столовую, поднявшись на третий этаж, где и находилась моя уютная небольшая комната.
Меня беспокоят мысли об Ёзефе. Родители вовсе едва держат себя в руках.