– Разрешите доложить?.. – попытался встрять Василий.
– Ма-алчать, гардемарин Иванов! – резанул подполковник. – Старший по званию докладывает.
– Дак чё докладывать? – с совсем неуставной простотой спросил старый служака. – Никак не числится, а воюет справно.
– Никак? – вполне искренне удивился Рагимов. – А паёк? А довольствие? А наградной?
Морщинистый лоб прапорщика покрылся испариной.
– Так, ваше благородие, почитай что с сентября у нас в дивизёоне некомплект. Командира, и то не уберегли… Куска хлеба да полкотелка каши не найдём, что ли? А за про наградной, не скажу, только вы же с их высокоблагородием господином генералом из собственных рук Ваську-то награждали.
Рагимов попытался вспомнить, было ли в заверенных им списках Ивановых, награждаемых кто по жизни, а кто и посмертно, звание гардемарин – и не вспомнил.
– Докладывайте, гардемарин. С какого времени в дивизионе, как попали на фронт?
– С 14 ноября. В 16.20 задержан часовым по подозрению в шпионаже и со старшим караульным доставлен к командиру дивизиона.
Рагимов перевел взгляд на Петренко.
– Почему подпоручик Литваков не доложил по команде?
– Не могу знать, – честно признался прапорщик. – Не говорили их благородие.
– А как полагаешь? – не по-уставному, да и не с командирской интонацией спросил у прапорщика Рагимов.
Петренко, чутко уловив перемену и почувствовав, что нежданная гроза отодвигается, ответил тоже не совсем по-уставному:
– Полагаю, побоялся господин подпоручик, что отнимут в другую какую часть… Парнишка-то сметливый оказался. А что в бою не теряется – так мы сами в тот же вечер и зауважили, когда германец стал к позициям пристреливаться.
Рагимов вдруг обратил внимание, что гардемарин, стоя по-прежнему как положено по стойке «смирно», слегка шевелит губами, как будто проговаривает про себя какой-то текст. Не в порядке командирского замечания, а скорее из любопытства подполковник спросил:
– Вы что, молитесь, гардемарин Иванов?
– Никак нет, ваше благородие, – быстро ответил Василий. – Там ваши радисты немецкую морзянку перехватили. Важно…
Из соседней комнаты реквизированного для нужд армии купеческого особняка, в котором размещался штаб полка, действительно доносился захлёбывающийся визг морзянки.
– Что – важно? – спросил Рагимов; и только мгновением позже добавил: – Так вы что, немецкий «морзе» знаете?
– Передислокация штурмгруппен… то есть штурмовой группы, выдвижение эскадрона улан… захват эшелона нумер… Простите, станцию не разобрал… А, нет, не называют, «станцион пункт зет» и всё.
– Что, прямо так открытым текстом и передают? – поднял брови подполковник.
– Никак нет, – ответил Василий, как