Мы полетим вперед.
Мы за тобой, весна,
Через огонь и лед.
Станет венцом для нас
Ночи беззвездной даль.
Путь до рассвета в час,
Солнца восход – медаль.
Солнца, увы, не видно.
Боль зазвенит внутри,
Голосом мрачно-дивным
Море сказало «три».
Наши запястья – в прах,
Наши движения – в звук.
Сердце морей – страх,
Дрожь ледяных рук.
Память сжигает ветер,
Волны зовут на дно.
Номер у нас третий.
Холодно и темно.
«Здравствуй, солнце мое. Слышишь меня? Здравствуй…»
Здравствуй, солнце мое. Слышишь меня? Здравствуй.
Я сказал бы: «Скучаю». Только, увы, нет.
Ты в чужой стороне, в землях своих царствуй,
Только хватит во снах ночью являться мне.
Только хватит манить, хватит меня помнить!
Мы не знали друг друга в общем-то никогда.
Мое дело – сжигать, дело твое – строить,
Заплетать синей лентой волосы цвета вина.
Ты послушай меня, пламя мое, слушай
И не смей отводить взгляда печальных глаз!
Мы друг в друге сгорим, выпьем до дна душу.
Мы чужие, поверь, нам не видать «нас».
Забывай меня, солнце. Даже не так. Забывайся.
Можешь в боли, в войне, но уходи к черту.
Верь в себя до конца и никогда – кайся.
Мое тело в огне, имя мое стерто.
Я потухший фонарь, сердце мое, знаешь,
Не ходи ты за мной, не повторяй меня.
Ты кричишь: «Всё равно!» Милая, не станешь
Целовать горький пепел, оставшийся от огня.
«Она закрывает все двери на прочный замок…»
Она закрывает все двери на прочный замок
И в старой железной шкатулке скрывает яд.
«А если решишься ступить на ее порог —
Живым не вернешься», – так мудрые говорят.
Она живет в речках и в самых густых лесах,
Она засыпает под стоны и плач небес.
Сияющий образ давно обратился в прах.
О ней не мечтай. Это глупо – желать чудес.
Она заплетает судьбы багровой лентой,
Что, кстати, прочней железа, стальных цепей.
Она всё смеется, играя, ей в радость это —
Душить таких слабых, но очень смешных людей.
Она убивает медленно, словно яд.
Без криков и шума. Она ненавидит кровь.
Тела застывают, душа и сердца горят.
Она наблюдает. А имя ее – Любовь.
«Сквозь лесную чащу ночью, по тернистым узким тропам…»
Сквозь лесную чащу ночью, по тернистым узким тропам,
В ледяной руке сжимая позолоченный клинок,
Он вперед спешит упрямо, вскачь коня пустив галопом,
За прозрачной черной тенью, что исчезла средь дорог.
Тень в ночи летит неслышно. Отливает лунным светом
Тонкий стан ночной царицы, привидения из снов.
Очи той лесной колдуньи всё сверкают желтым