Илья «поплыл», не дожидаясь, когда доктор вынет иглу из ягодицы. Снова перед глазами потолок с наведёнными сезонной испариной причудливыми тёмными разводами. Пугающая лёгкость тела – не удержать! Он решил не сопротивляться подхватившей силе, которая, со всей очевидностью приближала его к потолку на расстояние вытянутой руки. Показалось очень важным скорее исправить неясность случайных контуров до признания в них тех реальностей, которые помогут ему вернуться из влекущей выси. Но потолок сделал вдох, раздуваясь в необъятный купол, Илья взмыл в самый центр полусферы и застыл в невесомости.
– Ты только посмотри на него – космонавт Леонов, да и только, – раздался откуда-то справа показавшийся ему знакомым голос.
В ответ со всех сторон послышался шелест одобрительных смешков, будто кто прошёл совсем рядом, нарочно загребая ногами сухую осеннюю листву. Илья попытался скосить глаза, но зрачок остался на месте, упираясь в потолок. Однако с некоторой задержкой взгляд его прочертил дугу вниз и вправо, и он увидел… На круглой капители одной из четырёх колонн, поддерживающих купол, сидел длинный, сухой как палка человек. Илья вздрогнул. Он узнал эту костлявую руку, на которую опиралась склонённая голова, по перстню с камнем красно-голубого свечения. Это был один из тех, кого увидели они с Чапой там, в могильном подземелье. И лицо!… лицо сидельца странным образом было обращено к нему под невозможным для обычного человека углом, будто ему свернули шею. Человек резко повернулся к нему в профиль, обращаясь к кому-то справа, и Илья тут же получил разгадку: спереди и на затылке рельефно выступали два одинаковых остроносых профиля.
– Хи-хаак, – сказал человек, – у нашего подопечного совсем отсутствует чувство страха. Ты заметил, что он никак не реагирует на моё двуличие?
– Он просто в шоке, монсеньор, – ответило скрытое зыбким свечением нечто, располагавшееся на соседней колонне.
– Но я требую к себе уважения, – двуликий в упор уставился на Илью. Лицо его имело такое выражение, какое было бы у зазубренного топора после промаха по полену, развернись вдруг его лезвие в неведомом измерении в полноценный фас лица. – Возможно он меня не видит?
– Видит, уважаемый Аратрон, но оболочка его на данный момент лишена самого главного, чем он мог бы выказать вам свое уважение, – мышц.
– Да, но он только что взмахнул рукой и развернулся!
– Это моя заслуга, сэр, иначе перед вами торчал бы только его зад.
– А ты что здесь делаешь, Фуль? – Аратрон обратил передний лик, куда-то за спину Ильи.
И тут же нечто по имени Хи-Хаак сорвалось со своей колонны и крутануло Илью на сто восемьдесят градусов.
– Этот юноша не из твоего астрала, – с нажимом заключил Аратрон.
Илья уже приспособился к роли телекамеры, меняющей ракурс и фокус по воле нечто по имени Хи-Хаак, и теперь, так же как этот бездушный оптический аппарат, отстранённо и бестрепетно наблюдал, как тот, что назывался Фулем, огромный толстяк, с большой лысой головой, одутловатым лицом и красными, слезящимися глазами, от рыка