Тесты, разработанные Климовым, позволяют определить склонность человека к тому или иному типу профессий. Я, например, набрала максимальное количество баллов в категории человек-человек. Если подумать, то, несмотря на мое первое инженерное образование, я всю свою жизнь занимаюсь обучением и работой с людьми. Вначале как руководитель и проектный менеджер, а сегодня как предприниматель, консультант и психолог.
Несмотря на то, что для меня тест подошел, при тестировании сына результат ни мне, ни ему не понравился. Человек-техника? Как-то ни он, ни я не хотели связывать будущее с монтажными, слесарными или инженерными работами. Тенденции на рынке труда в тот момент были совершенно другими.
Немного обескураженная, я спросила сына: «Антон, а кем ты сам хочешь быть?» Не понимая, почему я так волнуюсь, он мне спокойно ответил: «Мама, я тебе всецело доверяю, как ты решишь, так и будет!» В общем, я почувствовала себя индийской или еврейской мамой, которой придется сделать выбор самой.
Вначале у меня действительно возник соблазн последовать индийской традиции – отправить сына по моим стопам: я банкир – и сын банкир, я менеджер – и сын менеджер. Получалось, что надо идти в сторону менеджмента и финансов. Поскольку я сама получила несколько образований в области управления и финансов, в том числе за рубежом, я хорошо понимала, что экономическую теорию в нашей стране изучать смысла нет. Микро- и макроэкономику нам нормально не преподавали. При этом самостоятельное изучение нескольких базовых книг по макроэкономике, микроэкономике и тайм-менеджменту способно дать качественные базовые знания, сэкономить время и деньги.
Мне казалось, что важнее действительно обрести не столько профессию, сколько уникальные навыки, ремесло, если хотите, которое будет необходимо обществу в долгосрочной перспективе. Такие вечные профессии, как врач, учитель, кулинар, мы отбросили сразу. Они сына совсем не увлекали. Все, что его интересовало – это компьютерные игры. Так что я поняла, что, вероятно, компьютерные науки – это то, что может стать его будущей профессией. Тем более что мир был готов платить за эти умения. Кроме того, я понимала, что логическое мышление и умение общаться с людьми расширят его возможности. Поэтому в школьном образовании мы с ним сделали упор на иностранные языки и математику.
Неопределенность и отсутствие ярко выраженных склонностей у ребенка, которые позволили бы определить его профессию, все же меня беспокоили. Сыну было тогда лет двенадцать, и я решила, что свой выбор он сделает позже. Я поняла, что все, что я могу сделать для него на этом этапе – это дать хорошее базовое математическое образование и знание языков. В итоге я записала его на курсы английского. Точные науки – информатику и математику – он уже изучал математическом лицее.
Теперь