31 декабря в Кремле Сталин собрал заседание Государственного комитета обороны, председателем которого он являлся. К тому времени Берия был назначен его заместителем вместо Молотова, а Ворошилов выеден из состава главного чрезвычайного органа управления СССР, обладавшего всей полнотой военной, политической и хозяйственной власти. Определенного графика заседаний ГКО не существовало, и они собирались по единоличному решению Сталина в любое время дня или ночи в его кабинете в Кремле или на ближней даче в Кунцево. На каждое заседание приглашался начальник Генерального штаба маршал Василевский, иногда Жуков, занимавший пост заместителя Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР. Никто из присутствующих не догадывался, почему Сталин пригласил в этот день наркома госбезопасности Меркулова.
Когда Берия и члены комитета Молотов, Булганин, Каганович, Маленков, Вознесенский и Микоян расселись по своим местам, Сталин поздравил всех с Новым годом и пригласил на праздничный ужин в Кунцево. После чего заседание продолжило работу в обычном режиме, Василевский, приблизившись к карте военных действий, долго рассказывал о положении на фронтах. Сталин в это время курил свою трубку, набитую табаком папирос «Герцеговина Флор» и казалось, не слушал доклад начальника Генерального штаба. По выражению его лица было понятно, что Верховный Главнокомандующий чем-то озабочен, что не дает ему сосредоточиться на докладе.
Обычно у Верховного имелся ряд вопросов к Василевскому, но сегодня он молчал и только кивнул головой, разрешая ему сесть, после окончания доклада. Когда приглашенный нарком госбезопасности остался в кабинете вождя после окончания заседания, все члены комитета поняли – тревога Сталина не случайна. Особенно нервничал Берия, который вот так же, как сегодня Меркулов, часто оставался там для разговора тет-а-тет. Кроме начальника личной охраны генерала Власика мало кто знал, что с недавнего времени Сталин часто вызывал Меркулова по ночам на дачу в Кунцево. О чем так долго информировал Сталина нарком госбезопасности, в подчинении которого находилась внешняя разведка? А Меркулову в свою очередь было непонятно, почему иногда вместо него, Сталин приказывал приехать на дачу руководителю внешней разведки НКГБ Фитину? Это казалось недоверием и немного обижало Меркулова.
В последнее время Сталин не делился с кем-либо из ближайшего окружения полученной от Меркулова и Фитина информацией. Так он сохранял монополию на право формулировки окончательного решения по любому вопросу, рассматриваемому