Сталин выступил категорически против этих планов, в особенности в отношении идеи Черчилля об образовании конфедерации из придунайских государств. Но при этом согласился с необходимостью отделения от Германии Восточной Пруссии, разделив её между Польшей и СССР. Советский лидер высказал предложение по поводу послевоенных границ Польши, предусматривавшее компенсировать ей потери её восточных воеводств, вошедших в состав СССР в 1939 г. за счет разгромленной в будущем Германии. Это предложение Сталина, как и его идею о границе между Польшей и СССР в соответствии с так называемой "линией Керзона", пришлось принять.
Получилось так, что на конференции выявилась доминанта политики Сталина по германскому вопросу, и он явно был в выигрыше по сравнению с Рузвельтом и Черчиллем. Перспектива обладания новым супероружием никак не повлияла на ход переговоров, Сталин уверенно вел себя, как независимый лидер, которого не пугало создание кем бы то ни было атомной бомбы. Вспоминая каждый раз об этом, Черчилль с ужасом мысленно стал допускать, что СССР тоже продвинулся в создании нового супероружия и на предстоящей в Квебеке встрече предполагал поделиться с Рузвельтом своими соображениями. Иначе объяснить самоуверенность Сталина Черчилль не мог. Президента США больше волновал вопрос о создании немцами атомной бомбы, он почему-то не опасался успехов советского атомного проекта, и Черчилль твердо решил заострить внимание на работе советского ученого-атомщика Курчатова.
Размышления Черчилля прервал его личный секретарь Джон Колвилл, вошедший в каюту после кратковременного стука в дверь.
– Все собрались, сэр, – доложил Джон, – и ждут Вас!
Черчилль поднялся, закурил новую сигару и вышел из каюты в сопровождении Колвилла. Войдя в «комнату карт» он окинул взглядом собравшихся и уселся на свое место. Здесь присутствовали его помощник Чарльз Ральфи, советник Линдеманн, консультант по вопросам науки Черуэлл, маршал авиации Портал, адмирал Кэннингэм, генералы Исмей и Лэйкок и руководитель Имперского Генерального штаба фельдмаршал Алан Брук.
– Начнем, господа, – объявил Черчилль, – мне бы хотелось, чтобы фельдмаршал ознакомил нас с реальным положением на советско-германском фронте. Прошу Вас, Алан!
– Слушаюсь, сэр, – отчеканил Брук, выходя к одной из главных карт с указкой в руках, – я покажу и проинформирую о семи блестяще проведенных операциях Ставки Верховного главнокомандующего СССР на советско-германском фронте за 1944 год, исходя из последних полученных сообщений нашей военной разведки. Первый удар немцам и их союзникам был нанесён под Ленинградом