– Нет, – ответил я. – Так повелось, что всем спецотрядам даны названия, а их членам – прозвища. Одни прозвища насовсем даны, некоторые по несколько сменили. Кузнецов у нас Перекресток, Ангелина – Крапива, Светлана – Малокровка, Александра Белкина, которая экстрасенс, – Всевидящая, Оксана – Серебрянка, а я – Посрединник.
– Придумают же, – буркнул стажер.
– Ну придумывают за некоторые особенности, – усмехнулся я. – Вот про Крапиву тебе, думаю, понятно.
– Да уж. А остальные?
– Николай к нам пришел из православной дружины. Он яростный поборник христианства и даже врагов своих поверженных крестом осеняет, оттого и получил прозвище. Света еще ни одного досуха не выпила, экономит. Мне дали прозвище именно за то, что всякая нечисть ко мне липнет, я посредине меж людьми и духами.
– Понятно, а Оксана?
– Она у нас штатный стрелок. Один раз мелкого божка так нашпиговала из пулемета, что серебра в нем было больше, чем он сам весит. На днях, кстати, сходим Николая проведаем.
– А кто придумывает прозвища-то? – снова вернулся к теме стажер.
– Нечисть разная, – ответила вместо меня Ангелина. – Все, с кем общаемся часто.
В дверь снова позвонили. Я кивком отправил Сорокина открывать. Вернулся он уже не один, а вместе с Оксаной и Александрой.
Я обнял Белкину и вручил подарок. Хотя от нее что-либо в коробке было бессмысленно прятать, она за сто метров все как рентгеном просвечивала. Девушка широко улыбнулась и покраснела.
– Не успели малость ужин сготовить, – произнес я. – Сейчас всем определим по задаче. Кому салатики построгать, а кому мясо жарить.
– А эти, которые в гараже, они будут? – спросил курсант.
– Да, попозже, как сделаем. Тьма за Ольхой следит, а то она все сырое мясо слопает, а Луника дожидается, пока стемнеет.
– Луника – это в БМП сидит?
– Угу.
– Это все хорошо, – перебила нас Александра, – но почему приставку не выключили? Орет попусту.
– Там же дружки Оксаны сидят, ждут ее, – улыбнулся я.
– Я никого не чувствую, – нахмурилась Белкина. – Там пусто.
– Я никого не жду, – тихо сказала навья.
Мы дружно переглянулись, а потом осторожно прошли в зал. Троица в балахонах по-прежнему сидела на полу перед огромным экраном. Один играл в фэнтезийную ролевую игру, а двое пялились на изображение.
Персонаж с криками и свистом клинков рубил цифровых негодяев, собирал золото и получал опыт, звеня ненастоящими монетами и проливая рисованную кровь.
Я прищурился и перешел на комбинированное восприятие, когда ауры накладывались поверх обычного зрения на манер фотомонтажа. Троица наблюдалась визуально, а в экстрасенсорном восприятии – нет.
– Я их тоже не ощущаю, – шепотом произнес я, не поворачивая головы.
– Это не мои, – так же тихо сказала Оксана, стоя у меня за плечом.