Она вздохнула и закрыла лицо руками:
– Кажется, весь мир сошёл с ума. Вы меня покидаете. Во дворце всё вверх дном. Сестра опять лелеет надежду на свадьбу с Густавом. Матушка витает в мечтах о короне, а отец упивается властью, переделывая всё, что доступно взгляду, на свой манер! Я мало смыслю в делах государственных, но мне всё время кажется, что он делает что-то не то. Тело бабушки ещё не предали земле, а он намерен вести переговоры о свадьбе… это ужасно!
Барятинский попытался её утешить:
– Его можно понять; им движет желание отца отомстить за честь дочери.
Губы Елены исказила горькая ухмылка:
– Вы его плохо знаете. Ему не важно, что переживает Сашенька. На самом деле он хочет одного – любой ценой показать, что он умнее и сильнее бабушки! А ведь придёт время, отец и меня отдаст замуж из политических соображений. И всем будет безразлично, что этот брак окажется для меня таким же несчастным, как и все остальные браки в семье Романовых.
– Неправда, – возразил Барятинский, – Мне будет не безразлично, как сложится Ваша судьба.
Елена вскинула на него удивлённый и благодарный взгляд:
– Непременно дайте мне знать о том, в какой корпус Вас распределят. Я лично попрошу Вашего командира разрешить продолжить наши уроки. Петр Фёдорович, не покидайте меня, пожалуйста!
Петька был тронут её порывом. Он поймал руку великой княжны и осторожно прижал её к губам.
В конюшню сунулась госпожа Ливен, потерявшая терпение. Прижимая батистовый платок к носу, чтобы не задохнуться от «мерзкого» запаха, она вкрадчиво прокричала:
– Елена Павловна! Ротмистр Чернышёв! У вас всё в порядке? Где вы?
– Не беспокойтесь, Шарлота Карловна, мы уже идём! – крикнула ей Елена и виновато посмотрела на Петра, – Извините, Пётр Федорович; я позволила себе посвятить Вас в свои скверные мысли о семейных неурядицах. Мне так неловко.
– Не извиняйтесь; мне очень важно всё, что Вы думаете, – он покосился на маячившую у входа мадам Ливен, – Какая жалость, что у нас нет возможности подольше поговорить.
– Напишите мне письмо! – неожиданно предложила Елена, – А я Вам отвечу.
10 декабря 1796 года
Зимний дворец
В области внешней политики, как и во всех других областях, Павел отчаянно стремился к самостоятельности, и не терпел ничьего вмешательства.
Сейчас он вознамерился склонить Густава к браку с Сашенькой. И захотел лично вести переговоры со Шведским послом Клингспором, пренебрежительно заметив, что Коллегии иностранных дел здесь нечего делать! Посол удивился, но отказать Русскому императору, разумеется, не посмел.
Павел из кожи вон стремился продемонстрировать Европе, что в искусстве дипломатии он превосходит покойную Екатерину. Поэтому настроен был на победу – любой ценой!
Павел с ласковой улыбкой гиены принялся обхаживать посла, давая понять, что забыл недавний скандал и публичное оскорбление, нанесенное Швецией русской императорской семье.
Добрую