Французы пострадали от шторма меньше, так как были лучше обеспечены на суше. «Почти так же они выглядели в Париже и Страсбурге», – цедил сквозь зубы полковник Пэк. Это не совсем так. Войска императора Наполеона III действительно выглядели лучше, но лишь потому, что интенданты еще во Франции запаслись теплыми вещами и овечьими шкурами. В Константинополе некоторые особо расторопные офицеры и нижние чины купили у турок полушубки и меховые пальто, спасшие многим из них жизни зимой у Балаклавы. Кроме того, французских солдат не ограничивали в выборе и количестве теплых вещей. В ноябре-декабре 1854 года они уже едва напоминали плац-парадных парижских усачей. «Каждый одевается здесь, как хочет, – писал Луи Нуар[181] из Крыма. – Один как бедуин, другой как кучер, третий как священник. Некоторые предпочитают греческий стиль.
Солдаты и зуавы
Фотограф Р. Фентон, Крым. 1855. Библиотека Конгресса (Вашингтон)
Есть среди нас отчаянные стоики, которые носят все так, как написано в уставе. Обувь здесь из всего, что есть под рукой – кожи, каучука, на деревянной подошве и так далее. Форма головных уборов зависит исключительно от солдатской фантазии»[182]. Появились тогда и так называемые крымчанки – суконные на меху накидки с капюшонами, которые носили и офицеры, и нижние чины французской армии.
Если галлы быстро справились с потерями и холодом, то положение англичан казалось катастрофическим, его усугубили холод и снег, не прекращавшиеся неделями. Согреться огнем на улице не получалось, холщовые палатки, шинели, одеяла не спасали, сырость, снег и мороз превратили их в ледяные пласты. Солдаты гибли сотнями от холеры, голода, мороза. Приходилось спасаться кто как мог. Придумывали новую форму: поверх изорванного летнего обмундирования набрасывали кое-как сшитые козлиные и овчинные полушубки, больше напоминавшие дикие шкуры некогда живших здесь неандертальцев. На голову натягивали смешные колпаки, сшитые из двух половинок козлиной кожи с мехом. Те, кому повезло больше, донашивали армейские кожаные ботинки и гетры. Все прочие мастерили «опанки» из кожи, меха и войлока, стянутого бечевкой. Кое-кто даже срезал полы своих изношенных шинелей, чтобы поглубже спрятать руки в карманах суконных панталон. Из получившихся кусков сочиняли шапки и носки. Однако все эти новинки не слишком впечатлили командование, оно не одобряло «произвол» в одежде и мягко напоминало о регламенте. Требовать от солдат строгого подчинения, к счастью, не решились.
Вести о бедствиях армии долетели до Лондона.