Когда он открыл глаза, в синем небе над ним созревала луна. Было очень тихо. Дрожа и стуча зубами, дровосек поднялся, заглянул через окно и в свете луны разглядел на полу клочья серой шерсти.
На столике у окна стояла корзинка с пирожками. Дровосек икнул, попятился и кинулся прочь.
К полуночи он был совершенно пьян. Трактирщик только успевал подливать в его кружку. Вокруг собрался народ, одни кричали: «Брехня!», другие ругались: «А ну заткнитесь! Давай дальше!»
– А п-потом я вззз-зял топор и каааак рубану его! – Дровосек показал, как он рубанул волка. – Брюхо ему – хрясь! А оттуда бабка с внучкой!
– Живые?! – ахнул кто-то.
– А то!
– А шкуру-то с волка хоть снял?
– Да нн-ну ее! – махнул рукой дровосек. – Старый он б-был, п-п-п-плешивый!
В ночном лесу разгулялся ветер. С треском хлопнул незакрытый ставень, а в печной трубе свистнуло что-то лихо и весело.
– Она решила остаться у бабушки, – сказала женщина, испуганно прислушиваясь. – Я так и думала!
– Будешь навещать ее, – равнодушно ответил мужчина.
– Буду, – вздохнула она.
Ветер оборвал с деревьев отжившие листья и швырнул в озеро, поднял волну, разметал сухие ветки над медвежьей берлогой. Зверь выбрался наружу, доковылял до тропы и остановился, принюхиваясь.
Пахло знакомо. Он отлично помнил, что обладательницу этого запаха нужно обходить стороной. И медвежат учил: тронешь человеческого детеныша с красным лоскутом на голове – от тебя самого только лоскут останется, это каждый в лесу знает.
Медведь свернул с человеческой дороги и скрылся в чаще.
Мужчина и женщина в доме подтаскивали тюки к двери.
В трактире пили и гоготали. Дровосек храпел, уткнувшись в соседа.
Где-то вдалеке выли волки.
Две серые тени мчались через лес, по ночным холмам, под огромной луной – золотой, как кусок тающего масла.
Михаил Вайнштейн (Fryusha)
Колобок 1. Начало
Излепила бабуля его – и без рук, и без ног —
Ничего, это так – приключилась лихая эпоха.
Тридцать лет и три ночи лежал на печи Колобок
И учил свой урок – что такое отчаянно плохо.
Ходит нищий в село – и стучится в ворота клюка:
«Жду-пожду я куска, дожидаюсь хоть малого чуда».
И выносит бабуля ему на руках Колобка:
«Плесень там на боках – соскребёшь и валите отсюда».
Положил его нищий в котомку – суму по уму,
За околицу вышел – воткнул ему веточки-ноги:
Хоть пруток невелик – не велит он валяться в дому,
Хоть и хром батожок, а не хром – сапожок для дороги.
Нам катиться с тобой далеко-далеко-далеко,
Где калик перехожих никто никогда не обидит.
Вот из чащи выходит зверьё – и ему нелегко.
Вот безглазой