– Надеюсь, противник будет рассуждать так же.
– Они всё равно возьмут наш след.
– Не факт. Атакуем – и сразу же уйдём на глубину курсом уклонения. Они посчитают, что мы уходим к своему берегу, а мы пойдём к Гавайям. Там солнце, пальмы, фигуристые мулатки и крупнейшая база подводных лодок. Чем не цель? Может быть, кроме нас ближе к этой базе никого нет. Я почти уверен. Такую возможность щемануть врага нельзя упускать. А о своей сохранности будем беспокоиться во вторую очередь.
– Товарищ командир, может, вам показалось, что я боюсь за свою шкуру, но это не так. Просто считаю, что к Гавайям нам не подойти. Они услышат нас на дальних подступах донными антеннами. Если мы даже успеем отстреляться издалека ракетами, то они не долетят. У нас есть шанс нанести больший урон противнику. Здесь у него нет такой готовности к обороне.
Лосев смотрел молча на своего помощника, и тот продолжил:
– Мы можем попробовать пройти дальше на норд-ост, вклиниться в линию противника, встав сразу между двумя авианосными группировками, и ударить сразу по обеим. По одной ракете со спецбоеприпасом на каждую группу. Расстояние между ними двести пятьдесят – триста миль. Это чуть больше, чем сейчас от нас до ближайшей.
Лосев поднялся с кресла, подошёл к пульту «Молибдена7» и оглянулся оттуда на Зименко. Положил руку на кресло оператора поста, постоял немного. Потом не спеша, с задумчивым видом, возвратился на своё привычное место.
– Олегыч, я и не думал, что ты за жизнь испугался. Все хотят сохраниться – и ты, и я. И за людей мы оба должны думать. Дело не в этом, не в шкуре. Просто я уверен, что так нас скорее накроют, если мы вообще успеем огрызнуться. Вклиниваться в их строй очень уж рискованно. Мы вынуждены будем слишком долго находиться в поле зрения противолодочных средств сразу двух группировок. А так – мы ударим с фронта, сделаем манёвр, показывая, что идём к своему берегу, а сами возьмём курс на вражескую базу. Они, скорее всего, не знают, что у нас на борту есть спецбоеприпасы. Понимаешь?
– Да.
– И ещё. Мы не знаем достоверно, обнаружили нас или нет. Может, обнаружили, но пока нет средств, чтобы нас достать, и нет достаточного сближения. Допустим, нас обнаружила не подлодка… та давно атаковала бы. Если война и в самом деле началась, американцы нас должны топить сразу после обнаружения. Они уже идут с готовностью торпедных аппаратов к «пли». «Свой-чужой»… и «пли»! А, допустим, нас обнаруживает подводный робот, или корабль гидроакустической разведки, или глубинный автономный буй. Робот или буёк после нашего прохода мимо всплывают, подают сигнал, судно ГАР8 подаёт сигнал сразу… что происходит? Нам навстречу посылается подлодка или противолодочник. Могут даже робота пустить с торпедой, который даст запрос «свой-чужой», а потом бухнет. Откуда пойдёт к нам перехватчик? Он пойдёт из авианесущей группировки.