Тетка действительно была заторможена, меня не узнала, пробормотала что-то и забылась, постанывая. Соседка рассказала мне, что в таком состоянии тетя Ида уже четвертый день. Был участковый врач, который сказал, что дело идет к концу. Я поблагодарил соседку и отпустил ее домой. «Похоже, вот-вот» подумал я тогда и приготовился к самому худшему. Посидел минут тридцать, глядя в одну точку, пытаясь представить себе последовательность собственных действий. Потом пошел в магазин, купил литровую бутылку красного сухого вина, сосисок, сыру, еще что-то из еды. Принес все это домой, приготовил, накрыл на кухне и пошел будить тетку. Разбудил, помог подняться, с трудом довел до кухни и усадил за стол. Глаза у нее были тусклые, непонимающие. Налил по бокалу вина ей и себе. «Будьте здоровы, тетя Ида», – сказал я и подумал, что если бы кто-нибудь мог видеть эту картину со стороны, то принял бы меня за сумасшедшего. Тетка медленно выпила бокал вина. И дальше произошло чудо, объяснения которому у меня до сих пор нет. Буквально через пять минут, на моих глазах, моя тетя начала приходить в себя, закусила сыром и, узнав меня, сказала: «Здравствуй, Ленечка». В следующие десять-пятнадцать минут она превратилась в ту самую тетю Иду, которую я помнил – остроумную, по-одесски пересыпающую свою речь удивительными выражениями, пожилую, но очень приятную женщину. Глаза ее заблестели, а выражение лица стало немного хитрым, как всегда. Что произошло тогда? До сих пор не понимаю.
Когда через три часа пришла соседка, она застала нас за разговором о жизни в Нижнем, о ценах, о братьях и их женах, о политике. На столе стояли бокалы с вином. Соседка была потрясена. Я сделал вид, что ничего особенного не произошло, просто в Питер из Нижнего приехал приличный доктор, вот и все.
Весь вечер мы разговаривали с теткой. Она вспоминала Одессу, где прошла ее молодость. Рассказала немало интересных историй. Рассказчицей она была замечательной.
– Твоя тетя, – начинала она, – была весьма привлекательной девушкой. Кавалеры обращали на меня внимание, но я очень тщательно выбирала тех, кто составлял круг моего общения. Как-то раз моя подруга Фирочка пригласила меня к себе на раут. Фирочка была из богатой, по тем временам, еврейской семьи – большой частный дом, веранда и даже рояль «Беккер». Собирались придти молодые люди. Я должна была петь. Ты знаешь, что твоя тетя очень прилично пела в молодости? Так вот. Я пришла к Фирочке. На мне было синее платье в белый горошек, вот здесь и здесь выточки, а рукав – напускной. Фирочка подвела меня к одному совсем не симпатичному молодому человеку. Он был маленького роста, с большой головой. Но это