«Жить – хорошо! – думалось ей. – А без мобильного, телевизора и нудящего начальства – ещё лучше!»
До того, как Николь проснулась и вышла на веранду, Муча проворно подготовила необходимые мелочи для чаепития. Николь долго разглядывала порядок расстановки предметов. Чашки, необычайно легкие, приплюснутые с двух сторон, украшал затейливый узор неизведанной птицы с дивным хвостом. Блюда были квадратной формы, деревянные ложечки разных размеров лежали с двух сторон: одна – для кедрового варенья, которое входит в список главных заготовок опытной хозяйки, вторая – для коричневого сахара. Николь отметила, что эта посуда значительно отличается от используемой в любой точке земного шара. Однако, было и некое сходство.
На террасе, выкрашенной в кипельно белый цвет, показалась Муча, разодетая в серый сарафан из дешевой парчи. В её перезагоревших руках находилась турка свежесваренного кофе и блюдо сдобных завитушек.
– Как спалось, дорогуша? – спросила она, наливая кофе в чашку.
– Шикарно! Только вот мой друг сильно переживает, что сегодня нам не вернуться в город.
Муча принесла ещё несколько тарелок. Завтрак был скромным, но невероятно вкусным: теплый испеченный в русской печке хлеб, взбитое сливочное масло, кедровое варенье и густая домашняя сметана.
– Вам, должно быть, очень часто приходится принимать у себя гостей? – осведомилась Николь.
Муча призадумалась на мгновение, а затем захохотала истеричным взбалмошным смехом. Николь дивилась, что не взирая на её причуды, она относилась к старушке с отличительным благоговением. Муча ответила тотчас, как перестала хохотать.
– Порядка трех лет здесь не было ни одной души. Комнаты вечно пустуют, потому лишний раз я туда не заглядываю. Очень замечательно, что вы остановились у меня.
После завтрака Николь помогла Муче убрать грязную посуду со стола. Они гуськом прошли на узкую кухоньку, и журналистка обратила особое внимание на бедное убранство. Вся мебель, сделанная из отборного дерева, сверху покрывал добротный лак. Возле печки стояло ведро с сажей. В самом углу просторной комнаты висел католический крест размером с двух пядей, а снизу от него виднелся черно-белый снимок мальчика на резной полке. Остриженный под горшок, он располагал доброй застенчивой улыбкой. Николь сообразила, что старая выцветшая фотография оказалась здесь неспроста.
– Какой чудесный мальчик! – воскликнула Николь.
Взглянув на снимок, желтушное лицо старушки вмиг подобрело. Перемена в ней была весома, что не ускользнуло от пытливого взора Николь, ровным счётом, как и проступившие слезы в глазах монголки.
– А это мой сыночек, Касим. Он ведь у меня лётчик.
– А где же он сейчас?
– На северном полюсе. Ему поручено ответственное важное задание. Знала бы ты, как я места себе не находила, когда он улетел! К сожалению, беда не приходит одна. Стало известно, что в его вертолёте