Адер медленно кивнула. В таком решении была своя извращенная логика. Различные министерства постоянно маневрировали, ища для себя более выигрышную позицию: финансы против этики, сельское хозяйство против ремесел. Разумеется, никакой регент не стал бы пытаться сам захватить власть, однако тех месяцев, пока Каден не появится в столице, могло с избытком хватить, чтобы нарушить в ту или иную сторону очень тонкое равновесие. Ил Торнья, с другой стороны… обаятельный человек, герой войны, а главное – совершенно равнодушный к политическим интригам.
– Ну что ж, – ответила она, – делегация отправилась за Каденом сразу после смерти моего отца. Если до Изгиба им будет сопутствовать хороший ветер, они, возможно, вернутся уже через несколько месяцев.
– Несколько месяцев! – простонал ил Торнья. – Хорошо хоть не несколько лет… А Каден – какой он из себя?
– Я почти не знаю моего брата. Он провел в Ашк-лане половину своей жизни.
– Его там учат управлять всем этим? – спросил ил Торнья, делая широкий жест, предположительно охватывавший всю огромную империю, простиравшуюся во все стороны за стенами гробницы.
– Очень надеюсь, что так. Тот мальчик, которого я знала, любил бегать по дворцу, размахивая деревянной палкой вместо меча. Будем надеяться, что он окажется столь же яркой личностью, как мой отец.
Ил Торнья покивал, глянул на тело Санлитуна, потом снова повернулся к Адер.
– Итак, – проговорил он, разводя руками. – Уиниан. Вы планируете сами взяться за нож?
Адер подняла бровь.
– Простите?
– Жрец убил вашего отца. После того, как вы покончите с судебным аттракционом, он будет осужден. Меня интересует вопрос: сами ли вы будете его убивать?
Она покачала головой.
– Я пока не думала над этим. Есть же палач…
– Вы хоть раз убивали кого-нибудь? – спросил он, не дав ей закончить.
– Мне не часто предоставляется случай.
Он кивнул, потом показал на тело усопшего.
– Я только хочу сказать: это ваше горе, и не мне указывать вам, как с ним справляться. Теперь ваш отец у Ананшаэля, и Ананшаэль не отдаст его обратно. И тем не менее, когда наступит время, возможно, вам станет легче, если вы расправитесь с ублюдком собственноручно.
Он смотрел ей в глаза еще несколько мгновений, словно удостоверяясь, что она поняла его, затем повернулся на каблуках и вышел.
Лишь теперь, когда она наконец осталась одна, Адер позволила себе повернуться к носилкам с телом отца. Сестры Ананшаэля вычистили, высушили и одели его, а также набили в рот и нос душистые травы, чтобы отогнать запах тления. «Даже благословение Интарры не может спасти от Владыки Костей», – подумала Адер. Император