– Он был больше чем просто солдатом!
Кенаранг пожал плечами. Ил Торнья занимал пост главнокомандующего немногим больше двух лет, а регентство было для него, разумеется, делом и вовсе новым, однако он, кажется, не испытывал никакого трепета перед столицей, столь естественного для новичка. Также, по всей видимости, не испытывал он большого трепета и перед Адер. Большинство людей тушевались под ее огненным взглядом, однако кенаранг будто бы вовсе его не замечал. Он разговаривал так, словно сидел в трактире, задрав сапоги на стол, а она была трактирной служанкой. Если подумать, он и одет-то был скорее для трактира.
Нет, его одежда была достаточно чистой, но в отличие от министров в их мрачных одеяниях или солдат в их безупречно отдраенных мундирах, в гардеробе ил Торньи не было даже малейшего намека на похороны. На кенаранге был синий плащ с золотой застежкой, накинутый поверх синего же камзола, и то и другое превосходнейшего покроя. С его правого плеча спускалась золотая перевязь; металл был инкрустирован сверкающими драгоценными камнями, скорее всего, бриллиантами. Если бы Адер не знала, что этот человек выиграл десятки битв, причем некоторые из них с весьма сомнительными шансами на успех, она легко могла бы принять его за маскера, случайно забредшего в усыпальницу в поисках выхода на сцену.
Мундир кенаранга был роскошным, но ткань явно служила лишь способом выгодно показать скрытое под ней телосложение. Его портной хорошо знал свое дело – платье было скроено так, чтобы ткань туго обтягивала мышцы, особенно когда ил Торнья двигался. Хотя ростом он был лишь ненамного выше нее, его мускулатура не уступала любой из статуй, что окаймляли Дорогу Богов. Адер попыталась игнорировать его, сосредоточив свое внимание на теле отца.
– Если мои слова обидели вас, прошу прощения, – ответил он, отвешивая неглубокий поклон. – Нисколько не сомневаюсь, что ваш отец был великим знатоком и во всем прочем: налогах, дорогах, жертвоприношениях и всей этой скукотище, за которой должен следить император. И тем не менее он любил хорошего коня и хороший клинок!
Эти последние слова были сказаны так, словно они были высочайшей похвалой.
– Если бы только империей можно было управлять из седла при помощи меча, – отозвалась Адер, старательно соблюдая холодную интонацию.
– Были такие, кому это удавалось. Тот ургул – как его звали, Феннер? У него была своя империя, и говорят, что он практически не слезал с коня.
– Фаннар устроил кровавую резню, которая длилась двадцать лет. Не прошло и нескольких недель после его смерти, как племена снова возвратились к своим застарелым междоусобицам, и от его «империи» не осталось и следа.
Ил Торнья нахмурился.
– Разве у него не было сына?
– Целых три. Двое старших были брошены на погребальный костер вместе с телом отца, а младшего, насколько известно, оскопили и продали в рабство на восток от Костистых гор. Он умер в кандалах в Антере.
– Да, не