– О, мне все равно.
Я подхватил его под руку и повлек в фойе.
– Осталось пять минут до начала. Надо еще успеть раздеться, взять бинокли…
– Надеюсь все-таки, что в антракте… Консультация займет буквально…
– Потом, потом!..
– Тем более что вас считают самым крупным специалистом по Карскому морю, а также морю Лаптевых. Вы ведь, кажется, зимовали на мысе Челюскин?
– Занятная манера у вас консультироваться, – сказал я, вздохнув. – Вот теперь уже мыс Челюскин появился…
И легонько подтолкнув своего спутника, я вошел вместе с ним в сияющий зрительный зал.
Глава вторая. Кто такие «дети солнца»?
1
В зале я тотчас же забыл о Савчуке.
Я в театре! Эта сверкающая жемчужная люстра под потолком! Эти праздничные, веселящие душу цвета пунцового бархата и позолоты! Этот приглушенный говор рассаживающихся по местам зрителей, охваченных, подобно мне, радостным трепетом ожидания!
А давно ли?..
Еще несколько дней назад пустынный океан шумел вокруг, термометр за окном показывал тридцать градусов ниже нуля, а ветер с размаху ударял в бревенчатые стены зимовки. Он дул уже месяц, не утихая, с каким-то остервенением, будто стремясь сбросить нас с архипелага. В марте здесь ветры достигают дьявольской силы.
Все это осталось далеко позади. Насыщенный ароматами воздух был неподвижен и тепел. Я в театре!..
Шагая по ногам зрителей и бормоча извинения, мы с Савчуком отыскали наконец свои места. Раздался долгожданный волнующий шелест.
Медленно раздвинулся занавес…
Должен заметить, что не очень люблю балет. Для меня это слишком условный вид искусства. И уж, во всяком случае, предпочел бы милое «Лебединое озеро» угловатой делибовской «Коппелии». Но выбирать не приходилось. Я располагал всего лишь сегодняшним вечером, так что рад был и «Коппелии».
Сейчас устраивали любое зрелище, любая музыка. Как жадный провинциал, я наслаждался одним сознанием того, что нахожусь в Большом театре.
Я нагнулся к Савчуку. Он сидел в бархатном кресле, сгорбившись, шевеля губами, с каким-то отсутствующим видом.
Я испугался. Мне был известен этот сорт меломанов, которые шепотом повторяют всю партитуру на ухо соседу. Быть может, и мой Савчук?..
Но я ошибся.
– Никак не могу поверить, что мы в театре, – сказал я.
– Да, конечно, с Арктикой резкий контраст, – пробормотал Савчук.
– Еще бы!.. Ощущение такое, словно сразу же из-под ледяного душа угодил в успокоительно теплую хвойную ванну.
Савчук не отозвался. Выведенный на миг из своего странного состояния, он снова погрузился в него, едва лишь я отвернулся.
Мой сосед был взволнован, то и дело вздыхал. На лбу его выступили капельки пота. Он похож был сейчас на кипящий чайник! Вместе со вздохами из его рта вырывалось невнятное бульканье.
Мне удалось разобрать что-то вроде: «Ау… Ау…»
Я удивился. Прислушался.
– Птица