Когда вечер закончился, Ядвига позволила проводить ее до кареты. Я весь бурлил, находясь под впечатлениями столь чудесного вечера. Когда она уехала, ко мне подошел высокий статный юноша и тихим голосом, нагло сказал:
– Послушайте, вы.
Я повернулся, встретив холодный взгляд.
– Да, я к вам обращаюсь. – Он был высок, красив, года на два старше. Одет в элегантный французский камзол из коричневого бархата с золотыми пуговицами. Лицо бледное, с правильными чертами. Белокурые волосы вились чуть ли не до плеч. – Не много ли вы себе позволяете?
– Простите, – не понял я.
– Только что отсюда отъехала карета польской княжны Ядвиги Понятовской. Вы слишком долго, дольше, чем позволяет приличие, общались с ней.
Удивление сменилось на гнев:
– Кто вы такой, чтобы меня упрекать? – вскипел я.
– Ее брат и польский шляхтич. Запомните мое имя: Ян Понятовский.
Здоровенный слуга подвел к нему высокого коня. Он вскочил легко в седло и небрежно с высоты добавил:
– Надеюсь, вы впредь не будете досаждать своим обществом моей сестре.
– Это почему же?
– Почему? – криво усмехнулся он, стараясь быть сдержанным. – Еще раз повторяю, Ядвига – польская княжна. А вы кто, сударь? – И ускакал вслед за каретой.
– Я, между прочим, русский дворянин, – хотел крикнуть наглецу вслед, но не сделал этого. Он все равно не обратил бы внимание на мои слова.
Месяц спустя я ходил в Гостиные ряды, купить книгу. Я давно к ней приглядывался. Наконец попросил у отца денег. Книга дорогая, о героическом морском путешествии Америго Веспуччи27, известного итальянского автора, Бандини28. Проходя мимо костела Святой Екатерины, вдруг увидел знакомую карету. Сердце так и замерло. Карета только подъехала, и лакей в зеленой ливреи слезал с задка. Он распахнул дверцу, откинул ступеньку. Я подошел ближе и увидел, как из кареты выходит высокая худощавая дама в собольей шубке. А за ней…
Ядвига заметила меня, лучезарно улыбнулась и подозвала:
– Александр, я не ошиблась? – сказала она по-французски с мягким польским произношением.
Я тут же подлетел и подал ей руку, чуть не сбив лакея.
– Мама, это Александр Очаров, – представила она меня даме в собольей шубе.
– Чудесный ребенок, – безразличным тоном сказала дама, позволив поцеловать ее руку в шелковой перчатке, и направилась по лестнице в храм.
–Почему ребенок? – про себя обиделся я. Хотя она права. Мне тогда только исполнилось тринадцать.
– Вы не спешите, Александр? – спросила Ядвига.
Я? Спешу? Да я готов был забыть про все на свете, лишь бы лишнюю секунду побыть рядом с этим очарованием!
– Будьте так любезны, проводите меня в костел, – попросила она.
Оперлась на мою руку, в другой несла букет из красных и белых роз. Я воспылал от